Господи и Владыко живота моего!
Дух праздности, уныния, любоначалия
и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия,
терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя
прегрешения и не осуждати брата моего,
яко благословен еси во веки веков
Аминь.
Боже, очисти мя, грешного.
«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми!» — часто слышим мы теперь в храме. Это первое прошение молитвы Ефрема Сирина. Сначала, как и подобает, обращаемся мы к Богу как к Владыке всей нашей жизни. И сразу же начинаем открывать Ему сокровенные желания.
«Избавь нас от лени, тоски, желания быть главным и пустословия», — говорим мы. И действительно, корень всякой праздности — это лень. Иногда и хочется что-то сделать, да рука не поднимается. Вот и теряем мы драгоценные минуты жизни. И находит на нас уныние.
Святые Отцы называли уныние лютым мучителем и юркой ящерицей, которая отыскивает в нашей душе укромные уголки, где живёт леность. Поселяется она там и сеет в нас тоску. Хочется нам эту тоску как-то развеять. Самое верное средство здесь — молитва. Но и к ней зачастую бываем мы нерадивы. Вместо молитвы начинаем обзванивать друзей, говорить о том — о сём и не замечаем, как проходит день. Этим празднословием мы уныние нисколько не побеждаем. А напротив — загоняем его внутрь. И оно ещё не раз против нас восстанет.
Следующий порок, от которого надо избавиться любоначалие. Это любовь к власти, к почестям. Здесь мне приходит на память один случай, имевший место в V веке. Один весьма состоятельный и облеченный властью человек ввел в своем доме благочестивый обычай. Чтобы побороть в себе страсть любоначалия, по воскресным дням стал приглашать к себе на трапезу нищих и странников, а сам прислуживал им и кормил досыта. Многие смеялись над ним: «Что ты, мол, хочешь этим доказать? Что ты праведнее других?»
Но он не обращал внимания на это и продолжал своё начинание. И не остался без плода! Однажды, когда нищие расселись за столом, вдруг вошел ещё один странник. Хозяин поклонился ему в пояс и даже посадил на своё место. Побежал на кухню, чтобы и ему принести блюдо. Но когда вернулся, то к великому изумлению увидел, что странник куда-то исчез. Словно растаял в воздухе! Но в ту же ночь явился ему Господь и сказал: «Прежде служил ты Моим меньшим братьям, а вчера принял Меня Самого! Отказался ты от земных почестей. И за это не лишу Я тебя почестей небесных!» Вот что значит отгонять от себя всякое надмение и праздность! Это прямой путь ко Христу!
Перейдем теперь ко второму прошению молитвы святого Ефрема Сирина. «Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему», — просят христиане у Бога. Целомудрие — это душевная чистота. Подвижники называли его земным небом сердца. В самом деле, у кого сердце не склоняется ни к чему плохому, тот уже на земле приобрел небо. Мысли у него добрые и светлые. И вся жизнь для такого человека становится солнечной и радостной.
Но что такое смиренномудрие, смирение? Это неземная добродетель! Кто приобрел ее, тот стал подобен Христу! — говорили Отцы Церкви. Смиренный считает себя хуже всех. Но Христос наделяет его богатыми духовными дарами. Как, например, авву Сисоя, великого египетского подвижника.
Шёл к нему некий человек с больным сыном. По дороге мальчик умер. Отец, войдя в келью аввы Сисоя, положил сына к его ногам. Авва в то время творил молитву. Окончив ее, он увидел отрока, лежащего у своих ног. Думая, что тот поклонился ему в ноги и не хочет встать, авва повелел ему: «Встань и иди!» И поднялся умерший, и лицо его озарила детская улыбка. Когда авва Сисой понял, какое чудо ненароком совершил, то смиренно запретил рассказывать об этом до самой своей смерти.
А вот третье прошение сей дивной молитвы:
Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.
Святые Отцы бежали от осуждения ближних, как от огня. Один подвижник, увидев, что его собрат впал в грех, не стал его ругать, а горько заплакал. «Он согрешил сегодня, а я завтра!» — непрестанно повторял он. И успокоился лишь тогда, когда собрат покаялся в прегрешении.
В конце всех прошений благодарим мы Бога: «Благословен Ты, Господи, во веки веков!».
Эта молитва была написана много лет назад, в IV веке, – из такой глуби веков она дошла к нам благодаря тому, что из года в год повторялась за церковным богослужением. Она вдохновила Пушкина на одно из лучших его стихотворений:
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыка дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
Автор воспетой поэтом молитвы – преподобный Ефрем Сирин – жил в Сирии (отсюда и его прозвание Сирин) и был одним из пустынников, о которых говорит Пушкин в первой строке стихотворения. Может быть, Пушкин чувствовал сходство между его судьбой и своей. В 1828 году Пушкин написал стихотворение «Воспоминание»:
Когда для смертного умолкнет шумный день
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда.
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
В этом стихотворении выразилось если не покаяние, то нравственная мука человека, страдающего от совершенных грехов. В лирическом герое «Воспоминания» мы узнаем самого Пушкина.
Покаяние – это главная тема проповедей и поучений преподобного Ефрема Сирина. Поэтому Церковь и называет его учителем покаяния. Как и у Пушкина, ранняя молодость его прошла бурно. «В молодые годы был я злоязычен, – вспоминал он о себе, – бил, ссорил других, препирался с соседями, завиствовал, к странным был бесчеловечен, с друзьями жесток, с бедными груб, за маловажные дела входил в ссоры, поступал безрассудно, предавался худым замыслам и блудным мыслям». Но после особенного вразумления Божия он раскаялся и переменил свою жизнь. Как и герой пушкинского стихотворения, по ночам он часто плакал о своих грехах. «На ложе моем, – писал он в одном из своих гимнов, – помыслил я о Тебе, Человеколюбец, и в полночь восстал прославить благость Твою. Привел себе на память долги и грехи свои и пролил потоки слез».
Молитва Ефрема Сирина читается в дни Великого поста. Это по преимуществу молитва покаяния. Но Великий пост приводит нас к Пасхе. Покаяние же приводит к радости, о которой один из замечательных проповедников XVIII века архиепископ Белорусский Георгий (Конисский) сказал так: «Радость плотская ограничивается наслаждением: по мере, как затихает гудок, затихает и веселость. Но радость духовная есть радость вечная; она не умаляется в бедах, не кончается при смерти, но переходит и по ту сторону гроба».