РУССКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ И ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ
8.К 104-й годовщине мученической кончины
03.08.2022 341
Время на чтение 22 минут
3. Модели образования эпохи модерна
4.1. Философия, поместившая в центр мира человека, или путь от епископа к директору гимназии
4.2. Философия, поместившая в центр мира человека, или путь от епископа к директору гимназии
1.Русское образование и Император Николай II
2.1.Русское образование и Император Николай II
2.2. Русское образование и Император Николай II
3. Структура системы образования Российской Империи: «цветущая сложность»
4. Народное образование в Российской Империи
1.Православие как основа народного образование России
2.Православие как основа народного образование России
Подвижники народной школы
Считаем вместе. Но сначала читаем…
Классическое образование для деревенской школы
Хотя жизнь Сергея Рачинского как школьного учителя была связана с начальной, народной сельской школой, он был убежденным сторонником классического образования.
Когда в начале ХХ века в России развернулась дискуссия о реформе средней школы и некоторые педагоги либерального толка ратовали за упразднение классического образования, Рачинский в 1901 году издает сборник статей по реформе школы под названием «Absit omen!»[1].
В этой своей последней публикации он выступил в защиту традиционного курса на преподавание в большом количестве древних языков (латинского, греческого), оговаривая при этом, что «никто не берет на себя труда отличить этот классицизм от превратных способов преподавания древних языков, внедрившихся в нашу среднюю школу»[2].
Во всемерном утверждении традиций классического образования Рачинский видел определенное противоядие от радикальных увлечений молодежи. Преподавание древних языков и математики должно при этом сопровождаться усилением религиозного компонента в школьном образовании, поскольку «в этом отношении наша интеллигенция слишком часто обнаруживает невежество, по истине изумительное. Этот пробел должен быть заполнен правильною постановкою преподавания Закона Божия»[3].
Зато он выступал за ограничение преподавания в низших классах средней школы естествознания и истории, как «наук детскому разумению совершенно недоступных»[4].
Свою позицию он обосновывал тем, что преждевременное преподавание этих предметов «может породить в детях бессознательное отвращение к этим наукам, для дальнейшего развития столь существенным»[5].
Сергей Александрович был также категорически против идеи, так называемой демократизации образования, в ущерб присущей классическому образованию элитарности, которую подчеркивали, в том числе и древние языки. В отличие от начального, – продвинутое образование, только потому и сохраняет свое качество, что оно – не для всех:
«замена в средней школе, дисциплин требующих умственной самостоятельности, теми которые требуют лишь напряжения памяти часто безсистемного, при обязательности так называемого “сердечного отношения” к учащимся, неминуемо увеличит в значительной мере количество выдаваемых средней школой аттестатов зрелости…
Отсюда ежегодно усиливающийся наплыв в университеты массы недостаточно подготовленных слушателей и неизбежно роковое понижение университетского преподавания»[6].
Итогом такой пагубной образовательной политики будет «размножение умственного пролетариата» и как следствие, неизбежное нарастание напряженности в обществе. Рачинский отмечает негативные «явления, происходящие на наших глазах, за последние десятилетия в общественных сферах Отечества.
Умственная пустота и нравственная шаткость одновременно повергли нашу интеллигенцию к ногам самых разнообразных идолов. Л. Толстой, Ницше и Карл Маркс, конституционализм и анархия, буддизм и католичество, национализм и всечеловечество, делили между собой на непримиримые лагеря российский грамотный мир»[7].
Отметим уже сейчас, что «размножение умственного пролетариата» уже давно было ахиллесовой пятой российского продвинутого образования. Это также была одна из проблем, решение которой выпало на долю Императора Николая II. И Государь решил ее, как и Рачинский, справедливо полагая, что надо не упрощать систему образования и воспитания, не стремиться свести ее к некому «среднему» знаменателю, но нужно стремиться к дифференциации педагогического процесса.
Рачинский также выступал против самой идеи равенства умственных и духовно-нравственных качеств человеческой личности. Каждый человек индивидуален и неповторим.
Нет и не должно быть равенства между учениками в духовной, нравственной и умственной сферах их развития − таково убеждение С.А. Рачинского.
«Жажда равенства», распространившаяся в русском обществе в последнее время, в том числе и в сфере образования, приведет впоследствии к торжеству посредственности и «серости» в России, предупреждал русский народный учитель. «Тысячи бездарностей будут вправе почитать себя равными более даровитым, более сведущим своим сверстникам»[8].
Верная теория ‒ верно предсказала факты!
Не удивительно теперь, что программа Татевской школы представляла собой, если можно так выразиться, систему классического образования для народной, сиречь все-таки начальной, школы. Рачинский считал ее учебной задачей − формальное развитие ума с помощью все тех же двух средств, помимо коих еще доселе ничего не найдено − древних языков и математики.
И вот для народной сельской школы он предложил такую систему классического образования, где роль древнего языка (греческого и латыни − в гимназии) исполнял язык церковно-славянский, а математические знания давались в изучении арифметики, причем особое значение Сергей Александрович придавал устному счету.
Но сначала – о языке.
Церковнославянский учить легче
«Согласно С.А. Рачинскому, начальное обучение родному языку основывается не на русских, а на церковнославянских текстах. По его мнению, в качестве учебного материала церковнославянский текст имеет перед русским ряд преимуществ.
Среди этих преимуществ выделяются следующие[9]:
− Книжное произношение совпадает с правописанием. Требование “читай как написано” хорошо применимо к церковнославянскому языку (и неприменимо к русскому), что естественно облегчает процесс обучения.
− Раздельное обучение чтению и письму также является удобным для ученика: нет необходимости сразу запоминать два варианта одной буквы − письменный и печатный. В результате изучение алфавита занимает немного времени, и дети почти сразу могут читать.
− Речитативное церковное чтение оказывается хорошим способом борьбы с детским заиканием.
− Церковнославянские книги российскому крестьянину легче найти, чем русские.
Еще раз подчеркнем, что программа С.А. Рачинского не идеологична. Он опирается лишь на свои личные педагогические наблюдения»[10]. И эти педагогические наблюдения и рекомендации сохраняют, на мой взгляд, свою актуальность до сих пор.
Вот, например, знание какой литературы считает Сергей Александрович наиболее полезным и достижимым для ученика сельской начальной школы при четырехлетнем обучении. На его взгляд, вполне достижимо: «Умение читать с полным пониманием доступную по содержанию прозу и стихотворения Пушкинского периода.
Всякий хороший ученик дельной сельской школы на 15-м году с наслаждением прочтет „Капитанскую дочку“ и „Дубровского“, „Бориса Годунова“ и „Русалку“, „Полтаву“ и „Песнь про купца Калашникова“, „Тараса Бульбу“ и „Ночь перед Рождеством“, „Ундину“ Жуковского, „Семейную хронику“ Аксакова, а также вещи второстепенных из современников…
Мало того: он с живым участием выслушает (при необходимых пояснениях) чтение исторических драм Шекспира, „Илиады“ Гнедича и „Одиссеи“ Жуковского [подразумеваются лучшие переводы на русский язык греческих оригиналов]. „Потерянный рай“ Мильтона, несмотря на дубоватый перевод, приведет его в восторг.
Зато вся наша послепушкинская литература … для него абсолютно неудобоварима»[11].
Читая эти строки Рачинского, я лично испытывал как бы некое дежа вю: именно перечисленные им книги Пушкинского периода, а также упомянутая им зарубежная классика и составляли в детстве основное чтение мое и моих ровесников. Можно подумать, семейные, да во многом и школьные, программы начала 1950-х годов были с Рачинского списаны, «Потерянный рай» разве выпадает. Интересно, все же.
«Весьма любопытным в этой связи представляется также его [Рачинского] замечание о восприятии деревенскими детьми литературных текстов XIX века:
“Имею случай много читать с ними, много говорить с ними о том, что они читают. Что же делать, если вся наша поддельная народная литература претит им, и мы принуждены обращаться к литературе настоящей, неподдельной?
Если при этом оказывается, что Некрасов и Островский им в горло не лезут, а следят они с замиранием сердца за терзанием Брута, за гибелью Кориолана? Если мильтоновский сатана им понятнее Павла Ивановича Чичикова? („Потерянного рая“ я и не думал заводить, они сами притащили его в школу).
Если „Записки охотника“, этот перл гоголевского периода, по прозрачной красоте формы принадлежащий пушкинскому, оставляет их равнодушными, а „Ундина“ Жуковского с первых стихов овладевает ими?
Если им легче проникнуть с Гомером в греческий Олимп, чем с Гоголем в быт петербургских чиновников?”[12].
[Слова Рачинского подтверждаются исследованием Марии Михайловны Громыко «Мир русской деревни». – М., 1991. В главе «Грамотеи и Книжники» анализируется круг крестьянского чтения в описываемое время, и в частности говорится, у крестьян пользуются спросом, например, сочинения Пушкина, причем «у отдельных крестьян встречалось полное собрание сочинений Пушкина», а среди прочих книг указывается «Потерянный и возвращенный рай» Мильтона, «пользующийся вообще широким распространением». Интересно, многие ли интеллектуалы читают Мильтона нынче?]
Строго говоря, С.А. Рачинский не может быть назван архаизатором. Он не предлагал вернуться к древнему облику богослужебного языка.
Однако его педагогический проект предполагает обращение к архаичной системе обучения.
Идеи С.А. Рачинского были близки стремлению К.П. Победоносцева сделать народное образование делом церкви. Основанная на практических наблюдениях ориентация на церковную культуру и церковнославянские тексты вполне соответствовала теоретическим построениям К.П. Победоносцева. Как известно, благодаря содействию обер-прокурора педагогические идеи С. А. Рачинского были использованы при подготовке программ церковноприходских школ»[13].
В приведенных цитатах позволю себе не согласиться с утверждением авторов, что программа Рачинского «не идеологична». Впрочем, возможно, они правы – православие не идеология, а Путь. Путь ко Христу. И по этому пути и старался вести своих учеников Сергей Александрович, считая это «единым на потребу». А то, что с этим «единым» его ученики отлично считали, прекрасно писали и очень многие из них достигли и в светском смысле немалых вершин, то это, как говорят те же математики: «в качестве легкого следствия».
Ищите прежде всего Царствия Божия и правды Его. Все остальное приложится.
Между прочим, любимым учеником Рачинского был сын простого русского землепашца Саша, ставший знаменитым протоиереем Александром Петровичем Васильевым, последним духовником Царской семьи, расстрелянным в 1918 году за верность своим Царственным духовным чадам[14].
Прот. Александр Васильев и Цесаревич Алексей
А на пути к Царствию Божию церковнославянский язык играл важную роль. Только зная его можно читать Писание, полноценно участвовать в богослужении в качестве чтецов и певчих. Церковному пению Рачинский придавал огромное значение.
«Тому, кто знаком с нашим богослужением, − писал он, − кто окунулся в этот мир строгого величия, глубокого озарения всех движений человеческого духа, тому доступны все выси музыкального искусства, тому понятны и Бах, и Палестрина, и самые светлые вдохновения Моцарта, и самые мистические дерзновения Бетховена и Глинки»[15].
Как видим, не только для себя считал Рачинский драгоценными высоты европейской культуры.
Рачинский указывал, что через обучение грамоте следует осуществлять духовное воспитание детей. Сергей Александрович говорил:
«Ребенок, приобретающий в несколько дней способность писать “Господи, помилуй” и “Боже, милостив буди мне грешному”, заинтересовывается делом несравненно живее, чем если вы заставите его писать “оса”, “усы”…»[16].
Рачинский рекомендовал постоянно и внимательно читать в классе Евангелие и Псалтирь.
«Псалтирь, – говорил он, – единственная священная книга, проникшая в народ, любимая и чтимая им, и того, что в ней непосредственно понятно, уже достаточно, чтобы потрясать сердца, чтобы дать выражение всем скорбям, всем упованиям верующей души…
Это высочайший памятник духовной поэзии всех веков и народов. Содержание его − цельное и вечное. Это постоянное созерцание величия и милосердия Божия, сердечный порыв к высоте и чистоте нравственной, глубокое сокрушение о несовершенствах человеческой воли, непоколебимая вера в возможность победы над злом при помощи Божией.
Все эти темы постоянно звучат одновременно, в сочетаниях разнообразия изумительного, в оборотах речи неисчерпаемой красоты, силы и нежности».
В Татевской школе Псалтырь и Часослов были в ежедневном употреблении и открывали для ребят познание церковного Богослужебного круга.
«Кто овладел, – замечал Рачинский, – хотя бы только службами Страстной седмицы, тот овладел целым миром высокой поэзии и глубокого богословского мышления…»[17].
А вы так сможете?
Теперь черед математики, в преподавании начал которой, в частности устного счета, Сергей Александрович достиг невероятных успехов. Вот непосредственные свидетельства, в том числе и живописные.
Одним из учеников Рачинского был известный живописец Николай Петрович Богданов-Бельский, всю жизнь благодарно вспоминавший своего учителя. Его кисти принадлежит и картина «Устный счет. В народной школе С.А. Рачинского». Она была написана в Татеве в 1895 году.
На полотне художника изображен урок арифметики. В углу класса – доска с написанной задачей. Слева от нее сидит учитель, сам Рачинский, а вокруг него – крестьянские ребятишки. Все озабочены: решают задачу. Деловая атмосфера, вернее атмосфера поиска – налицо. И при этом ощущение абсолютной внутренней свободы.
Да и ведь и в самом деле, Рачинский не навязывал своим детям шаблоны, а напротив, учил их быть максимально самостоятельными, оставлял каждому свободу для творчества. Среди его учеников и не было поэтому бездельников и разгильдяев.
Надо сказать, что мало кто из взрослых мог решать задачи предлагаемые Сергеем Александровичем, с той скоростью, с которой решали ее его ученики.
Александр Дмитриевич Воскресенский, ставший потом священником, а до этого помогавший Рачинскому в Татевской школе, вспоминал:
«Дня два не было С.А., и занимался с детьми я. Он оставил мне листок бумаги, в котором написал на эти дни около двадцати задач, но без ответов. Я просмотрел их и почти половины не мог решить в уме. Когда на уроке я прочитал детям одну из этих задачек, буквально через несколько секунд ко мне прибежали несколько мальчиков сказать ответ. Так заведено у С.А.
Урок устного счета в школе Рачинского
На этом уроке-отдыхе, последнем вечернем уроке, Рачинский стоит или сидит в сторонке. Тот ученик, который решит задачку, подбегает к нему и шепчет на ухо ответ. Если решение верно, мальчик становится по правую руку учителя, если неверно ‒ по левую руку.
И вот ко мне подбежали мальчики. Первый прошептал на ухо «48» и тут же вслух спросил: «Куда мне?». Другой шепнул «72» и тоже спросил: «Куда мне?».
А я и сам не знаю кто из них верно решил и жду третьего ответа, чтобы решить кому где стать! Третий сказал «48», и тогда я решил его и первого поставить направо.
Когда все дети перешли со своих мест ко мне направо, я расспросил одного мальчика, как он решил задачу. Тот весьма быстро и толково рассказал ход и решение задачи. Я был поражен! Я был пред ними сущий новичок!
После я увидел, что они в уме множили такие числа, что я только на бумаге мог справиться с ними.
Когда приехал С. А., я рассказал ему об этом.
‒ Это вы с непривычки так испугались задач и, вероятно, мало знакомы с числами. Вы примите себе за правило во время уроков решать всякую задачу – разлагать в уме на первоначальные множители всякое небольшое (до тысячи) число. Тогда Вы скоро увидите в числах не трудности, не запутанность, а гармонию и поэзию!
И он тут же на доске написал мне в виде стихотворения пять строк, чему равно 365. Я только удивлялся.
Тогда он, видя мое недоумение, рассказал мне, что значат при умножении числа 15, 25, 50 и 75. Я никогда,– ни в духовном, ни в техническом училище, ни в жизни – не слыхал ничего подобного!
А все же я на первое время просил С.А. ставить для меня под задачками ответы. Если я не решу сам задачки, так хоть буду знать, куда поставить первого ученика, решившего ее.
Дети положительно изумляли меня быстротой решений.
Например, я читаю им такую задачу:
«Я купил 15 коров по 24 рубля и 25 коров по 44 рубля. Сколько я истратил денег?».
Пока я договариваю вопрос, ко мне бегут половина детей с ответом «1460» и смеются: «Это очень легкая задачка!».
Оказывается, они ее решают так:
15 – это десяток и половина десятка. Следовательно 24 х 15 будет 240 + 120 = 360, а еще сокращеннее: 24 + 12 = 36 да 0 = 360. Затем 25 – это четверть сотни. Следовательно 44 х 25 = 44 : 4 = 11 сотен.
Итак, 360 + 1 100 = 1 460. И все это в три-четыре секунды! Надо будет последовать совету С. А. и поучиться, а то мне и перед детьми стыдно».
Свои задачи Сергей Александрович объединил в специальный учебник «1001 задача для умственного счета», вышедший при его жизни тремя изданиями.
Справа – отрывок из Предисловия С.А. Рачинского к 1-му изданию. Очень советую ознакомиться.
В 2003 году он переиздан под редакцией д.ф.-м.н., профессора Ив. Ив. Баврина[18]. А в 2014 году очень красивое переиздание для детей и родителей выпущено издательством «Белый город»[19].
Для устного счета
Позволю предложить любознательному читателю несколько задачек из этого задачника для крестьянских ребятишек, напомнив, что они для устного счета. Для облегчения жизни приведены ответы, в квадратных скобках за текстом задачи.
Задача 1. В течение февраля я прочел весь Ветхий Завет. Прочитывал я по 36 страниц в день. Сколько страниц в Ветхом Завете? [1008].
Неплохо, кстати попробовать повторить этот подвиг, особенно если Ветхий Завет – по церковнославянски. Усвояемость, однако, у этих старорусских селян была. Попробуйте за февраль хотя бы по-русски.
Задача 6. Куплены 31 десятина леса по 32 руб. и 28 десятин по 36 руб. Сколько стоит вся земля? [2000 руб.].
Задача 8. Некто был учителем в течение 14 лет. Сколько дней он учительствовал? [5110].
Задача 25. Сколько минут в сутках, в неделе? [1440; 10080].
Задача 34. Некто выпивает в каждый будний день по рюмке водки, а по воскресеньям выпивает 6 рюмок. Рюмка стоит 4 коп. Сколько он пропивает в год? [25 руб.].
Задача 389. Кабатчик купил сороковую бочку вина за 150 руб. Вино он разлил в 5-ведерные бочонки, приливая к каждому по ведру воды, и бочонки продавал по 25 руб. Сколько барыша?? [100 руб.].
Задача 638. Некто в каждый будний день пропивает по 16 коп., а в каждое воскресенье столько, сколько во все будние дни недели. Сколько в год? [100 руб.].
Задача 887. Сапожник каждый день два раза посылает мальчика за водою, а колодец за полверсты, и 15 раз в месяц за водкою, а кабак за 3/4 версты. Сколько верст мальчик пробежит в год? [1000].
Задача 888. Поезд в 1 час 9 минут проезжает 50 верст. Сколько проедет он в сутки при 8 остановках, каждая в 7 минут 30 секунд? [1000].
Задача 895. Летом у меня целые сутки было открыто окно. В первый час влетел 1 комар, во второй 2, в третий 3 и т.д. Сколько комаров налетело в сутки? [300].
Задача 927. В соборе во время Всенощной горело 7 паникадил по 24 свечи. Всякая свеча стоит рубль и сгорает в сутки. Всенощная продолжалась 5 часов. На сколько сгорело свечей? [35 руб.].
Задача 928. Виноторговец купил 3 сороковых бочки вина по 5 руб. ведро, разбавил его водою, перелил в 9-ведерные бочонки и продавал вино по 5 руб. ведро. Получил он 120 руб. барыша. Сколько воды прилил он к каждому бочонку? [1½ведра].
Так как, в смысле устного счета, секунд так за 40 такую задачку?
Но оставим это для домашних развлечений, так сказать самостоятельных упражнений.
А сейчас обратим внимание на задачи с номерами 34, 389, 638, 887 и 928. Подобных им в задачнике немало, и все носят, скажем так, негативную окраску в отношении как продающих, так и потребляющих.
Задачи эти имеют прямое отношение к еще одному аспекту деятельности Сергея Александровича на ниве народного воспитания. А именно к делу борьбы за народную трезвость.
Об этом наш следующий рассказ.
[1] Рачинский С.А. Absit omen! — М., 1901. Absit omen! (Omen absit!) (лат.) – Да не случится такого! (Чур меня!)
[2] Absit omen! С. 6.
[3] Absit omen! С. 5.
[4] Там же.
[5] Там же. С. 4.
[6] Там же. С. 15.
[7] Там же. С. 17.
[8] Там же. С. 36.
[9] Рачинский С.А. Сельская школа. — М.,1991. С. 49-53.
[10] Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка. С. 51-52.
[11] Рачинский С.А. «Из доброго сокровища сердца своего…». С. 49.
[12] Рачинский С.А. Сельская школа. С. 48.
[13] Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка. С. 52.
[14] Васильев, о. Александр Петрович (6.09.1868 − 23.08[5.09].1918), прот., духовник Царской Семьи, общественный деятель, член Главной Палаты Русского Народного Союза им. Михаила Архангела (РНСМА). С 1910 начал преподавать Закон Божий Царским детям. С 1913 протоиерей, первый настоятель Феодоровского Государева Собора в Царском Селе. В 1914 назначен пресвитером Собора Спаса Нерукотворного Образа в Зимнем дворце, стал духовником Царской Семьи. Нравственный облик о. Александра лучше всего характеризует следующий факт. В сент. 1916 его любимый сын, офицер Павловского полка, погиб на фронте. Государыня Александра Федоровна из сочувствия к отцовскому горю предложила перевести в тыл из боевых частей остальных сыновей, но о. Александр отказался. Служил напутственный молебен при отправлении Царственных Мучеников в сибирскую ссылку. 29 августа 1918, будучи тяжело больным, арестован «за близость к Царской Семье» и расстрелян в Петрограде в самом начале «красного террора».
[15] Рачинский С.А. Сельская школа. Изд. 4. – СПб., 1899. С. 109-110.
[16] Приведенные в этом разделе специально не отмеченные цитаты из Рачинского см., например, в статье Флоровского Г.В. «Воцерковление школы. (На память о С.А. Рачинском)» в книге «Вопросы религиозного воспитания и образования» Выпуск II. — Париж 1928. Издание Религиозно-Педагогического кабинета при Православном Богословском институте.
[17] Рачинский С.А. Энциклопедия «Русская Цивилизация».
[18] Баврин И.И. Сельский учитель С.А. Рачинский и его задачи для умственного счета. — М.: Физматлит, 2003.
[19] 1001 задача для умственного счета в школе С.А. Рачинского. – М.: Белый город, 2014.