Секретная Цусима
Часть 4.3
22.07.2020 261
Часть 1 ;Часть 2;Часть 3;Часть 4.1;Часть 4.2.
МЕРА ЛЖИ И ИЗМЕНЫ.
В ЦИФРАХ, СХЕМАХ И ГРАФИКАХ
И снова я поднял глаза мои и увидел:
Вот муж, у которого в руке землемерная вервь.
Я спросил: Куда ты идешь?
И он сказал мне: Измерять…
Книга пророка Захарии. 2:1-2
Часть 4-3. СКРЫТАЯ ЦУСИМА
Графическая реконструкция
Курс − каждому свой?
Казалось бы, какие проблемы? У нас есть поминутный расклад движения 2-й эскадры с 13 часов 20 минут, когда «Суворов» склонился немного влево и ходом 11¼ узлов повел 1-й отряд в голову эскадры, до 14 часов 25 минут, когда положение эскадр было следующим:
«14 мая в 2 часа 25 минут пополудни относительное расположение сражавшихся броненосных эскадр было следующее:
Русская − в строе кильватера − имела курс норд-ост 45°, ход 9 узлов, промежутки между судами в головном отряде два кабельтова, во 2-м и в 3-м − несколько большие.
Японская − также в строе кильватера, имела курс ост, ход 16 узлов, промежутки два кабельтова. Головной японский броненосец „Миказа” был при этом румбах в семи впереди левого траверза „Суворова” и в расстоянии от последнего 26 кабельтовов»[1].
Затем в рапорте адмирала Рожественского говорится, что почти сразу вслед за указанным моментом на «Суворове» перестала действовать связь штурвалов боевой рубки и центрального поста с рулевым механизмом, и порван был телеграф к левой судовой машине. Только вслед за этим последовал выход «Суворова» вправо от курса эскадры сначала на ост, потом зюйд-ост и зюйд.
Вначале за ним последовала и эскадра, пока заступивший место флагмана гвардейский броненосец «Александр III», не разобрался в обстановке и, повторяя слова «Сражения в Японском море»: “вдруг повернул влево и стремительно повел за собою прочие суда, казалось, прямо в середину нашего строя”.
Следовательно, для восстановления истинного маневрирования эскадр в начале боя у нас есть начальная точка − 13 часов 49 минут, когда вставший во главе кильватерной колонны броненосных отрядов русской эскадры «Суворов» открыл огонь по врагу, который «был немедленно принят теми из задних мателотов нашей линии, которые не стремились уклоняться от боя»[2].
«Первый выстрел «Суворова» был сделан с расстояния в 32 кабельтова, когда „Миказа” был менее румба впереди левого траверза „Суворова”»[3].
Напомним, что «первый русский снаряд упал всего в 22 ярдах[4] за кормой „Микаса − меньше, чем ширина броненосца». Так что расстояние в 32 кб до «Микаса» проверено пристрелкой и косвенно подтверждено противником. [По показанию л-та Кржижановского при первом пристрелочном выстреле из 6-дюймовой пушки была установлена дальность 32 кб, и был перелет. − Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга третья. Вып. 1-й. C. 33. ‒ Как видно из приводимого «свидетельства с той стороны», перелет был небольшой].
Далее, у нас есть, неоспариваемые никем, кроме разве что авторов «Сражения в Японском море», данные о первых 10 − 11 минутах боя: от 13:49 до 13:59 – 14:00, когда «Суворов» и возглавляемая им эскадра шли курсом NO 23°.
Мы знаем также о повороте «Суворова» на два румба влево на чистый норд в 13:59 – 14:00 и о следовании его этим курсом до 14:05, когда последовал поворот вправо на четыре румба на курс NO 45°, которым и шла эскадра, по крайней мере, до 14 часов 25 минут.
Так чего проще! Есть курсы японской эскадры из авторитетнейшего «Сражения в Японском море», − уж свои-то курсы они должны достоверно знать! Все вахтенные журналы налицо! Есть курсы русской эскадры из рапортов адмирала Рожественского. Соединить их, исправив возможные шероховатости.
Первоначально автор именно так и поступил. И вот что из этого вышло (схема 9).
Допустим, что маневрирование русской эскадры, изображенное на схеме 9, соответствует истинному, в чем, на наш взгляд, нет оснований сомневаться, а до 14:00 оно и вовсе никем не подвергается сомнению. Пусть столь же истинно маневрирование японское.
Тогда, как легко видеть из той же схемы, бой в 14 часов 07 минут, сохрани «Суворов» еще две минуты курс норд, грозил перейти в абордажную схватку. Если считать ход 1-го и 2-го боевых отрядов Того после 14:05 равным 15 узлам, то при 9-узловом ходе 2-й эскадры ее флагман в два часа ноль семь минут пополудни аккуратно рассек бы своим тараном свежеотремонтированный броненосец «Асахи». Возможно в районе любимого кресла каперанга Пэкинхэма.
Абордажем закончилось бы дело и в том случае, если бы «Князь Суворов» честно повернул в 14:05 на курс NO 45°. В этом случае таранить пришлось бы уже броненосный крейсер «Ниссин». Оно может быть и к лучшему, поскольку все-таки полегче «Асахи», да и броня потоньше.
Как первое, так и второе было бы славно, но источниками, увы, никак не зафиксировано. Напротив. Все источники, называя иногда достаточно произвольно углы и курсы − едины в одном: бой с 13:49 до 14:25 шел на примерно параллельных курсах и дистанциях – 25 − 30 кб.
Следовательно, механическое соединение данных рапортов адмирала Рожественского с японскими данными, представленными в «Сражении…», не представляется возможным.
Удивительным образом целое столетие на это не обращали внимание!
Схема 9. Вариант завязки Цусимского боя.
Маневрирование русской эскадры по русским данным. Японской ‒ по японским
Большинство авторов, ничтоже сумняшеся, размещало флагманы русской и японской эскадр в 13:49 согласно «Сражению…», не слишком заботясь об их дальнейшем пути на карте. Зачем? Ведь результат боя известен.
Доверяющие показаниям адмирала Рожественского размещали «Суворов» и «Микаса» в 13:49, как на схеме 9, и благоразумно предоставляли их собственной судьбе.
Теперь, после всей проведенной нами работы, ясно одно.
Если верны показания адмирала Рожественского, то хрестоматийные курсы японской эскадры в первые минуты боя: эти NO 67°, SO 79°, NO 73° − не соответствуют действительности.
Или, во всяком случае, к ним добавляются и иные курсы, скрытые по сей день от взоров мировой военно-морской, генерально-штабной и уж тем более гражданской общественности.
Все-таки, что ни говорите − Клио дама с юмором!
Самый известный морской бой мировой истории, десятки, если не сотни, квалифицированных свидетелей со всех сторон, а изобразить сколько-нибудь непротиворечивую картину встречи двух эскадр в 13 часов 49 минут 14 мая 1905 года и последующего их взаимодействия в течение первого получаса не представляется, по видимости, возможным.
Надо думать, неспроста!
Tertium non datur
Вместе с тем ответ на загадку прост и лежит на поверхности. Для этого следует нарушить только одно табу: безоговорочное доверие к свидетельству победителей.
И принципиально вопрос решается сразу. Рассудите сами.
Если справедливы данные адмирала Р. о курсах русской эскадры, как и свидетельства обеих сторон о бое на примерно параллельных курсах и дистанциях порядка 25 − 30 кб, то совершенно ясно, что для соблюдения этих дистанций не «Суворов» делал несуществующие и ничем неоправданные повороты вправо в первые же минуты артиллерийского боя.
Отнюдь!
Соответствующие повороты, но только влево, от русской эскадры, для соблюдения тех самых указанных в японском официозе и подтвержденных данными и русской стороны дистанций делал флагман Соединенного флота эскадренный броненосец «Микаса», а за ним и боевые отряды Соединенного флота: 1-й отряд, а за ним − 2-й.
Tertium, ‒ как говорится, ‒ non datur[5].
И углы поворотов этих, а значит и скрытые курсы японской эскадры можно выявить и посчитать, подобно тому, как считали мы углы поворотов «Суворова» от «Микаса» на схеме 7. Заранее очевидно, что должно получиться нечто зеркальное.
Опорные временные точки сохраняются те же самые:
13:49, 13:51, 13:56, 13:59, 14:00, 14:05, 14:16 и 14:25.
Также заранее очевидно, что истинным курсом японской эскадры в эти первые 36 минут Цусимского боя будет некоторая огибающая с севера над курсом нашей эскадры.
Курс же наш был такой: NO 23° (с 13:49 до 14:00), N (с 14:00 до 14:05) и NO 45° (с 14:05 до 14:25).
Огибающая курса японской эскадры находится от русского курса на дистанциях 25 − 30 кб и заканчивается в 14:25 курсом чистый ост. Причем «Микаса» в 14:25 находится на этом курсе примерно в 7 румбах впереди левого траверза «Суворова», и на дистанции 26 кб от него.
Так что, в принципе, читатель может нарисовать в некотором приближении эту огибающую японского курса в качестве самостоятельного упражнения.
Любой ее вариант при соблюдении указанных выше простых условий будет неизмеримо ближе к имевшей место сто пятнадцать лет назад исторической действительности, чем все нынешние “официальные” схемы Цусимского боя. Во всяком случае, − его начала.
Приказы на руль отдавал только он один
Ну, а если есть желание, попробуем вновь пройти вместе по известным нам уже строкам описания первых минут огневого контакта двух эскадр в «Сражении в Японском море». Причем пройдем с доверием к ним. Но с доверием только в том, что касается изменений дистанций и тенденций этих изменений, а также примерной параллельности курса обеих эскадр.
Помогут нам также данные о времени и причинах изменения курса главных сил Соединенного флота. Хотя конкретно, найденные минуты изменения курса могут также не всегда совпадать с традиционными японскими данными.
Напомним еще раз, что до 14:00 маневры, увеличивающие или уменьшающие дистанцию, могла совершать только японская эскадра, поскольку до 14:00 «Князь Суворов», а за ним и вся 2-я эскадра нерушимо хранила курс NO 23°.
Первой опорной точкой в описании будет для нас уменьшение дистанции между эскадрами, точнее между их флагманами, вскоре после выхода «Микаса» с циркуляции:
“Обе стороны сближались, и в 1 час 53 минуты расстояние уменьшилось до 5500 метров [29.7 кб], тогда [т.е. в 13.53. – БГ] неприятель постепенно уклонился вправо, идя с нами почти параллельным курсом”.
Таким образом, по-японски, расстояние между эскадрами уменьшается до примерно 30 кб в 13:53. Это понятно, поскольку, по японскому мнению, и расстояние между «Микаса» и «Суворовым» в 13:49 не 32 кб, т.е. около 6000 метров, а на километр больше, т.е. почти 38 кб.
На самом деле, из схемы 9 ясно, что сближение до 30 кб произойдет уже в 13.50. И не будет слишком большой смелостью предположить, что именно к моменту времени 13:50 относится поворот «Микаса» влево на курс примерно параллельный курсу русской эскадры, а значит лежащий между углами 20° − 30° норд-остового направления.
Примем в качестве нового курса японской эскадры среднюю из этих величин: NO 25°.
Если мы и ошибемся, то ненамного, причем, скорее, в сторону завышения значения угла. Возможно, истинным курсом был NO 23° или даже NO 20°. Этим новым курсом и шел не менее минуты японский флагман до первого своего выстрела примерно в 13.51, когда дистанция вновь начала возрастать.
Таким образом, отворот «Суворова» в 13:53 вправо на восток, предписанный ему флотоводческой мыслью страны Ниппон, является, по сути, зеркальным литературным отражением резкого отворота японского флагмана в 13:50 влево на север.
Отворота от неприятеля до своего первого выстрела.
Отворота, той же флотоводческой мыслью тщательно уже больше века скрываемого. Называя вещи своими именами, − прямое искажение реальности начала боя наличествует в «Официальном донесении о бое» адмирала Того, послужившем основой не менее официального «Сражении в Японском море».
При чем о случайности и забывчивости не может идти и речи.
Как справедливо заметил, анализируя «маневр Того», один из исследователей Цусимы: «Нужно четко уяснить практику маневрирования, основанную на «командирской« оценке ситуации.
Японский командующий стоит на мостике и наблюдает две колонны эскадры вице-адмирала З.П. Рожественского.
Конечно, адмирал Того принимает доклады от средств наблюдения, офицеров штаба, но приказы на руль отдает только он один (как и русский адмирал)».
Просьба к читателю, обратить неформальное внимание на последнюю фразу!
Из сказанного однозначно следует, что при прочих равных условиях, приводимые в рапортах и показаниях адмирала Рожественского курсы эскадры, время поворотов на эти курсы, курсовые углы на вражеский флагман, дистанция до него и тому подобные данные о маневрировании 2-й эскадры и об относительном маневрировании эскадры неприятельской,
− от начала визуального до огневого контакта, а затем до 14.25 минут,
− многократно превышают по своей свидетельской ценности донесения и показания всех других уцелевших участников сражения от нашей эскадры.
Даже тех из них, кто находился рядом с Адмиралом в боевой рубке «Суворова»: приказы на руль отдавал только он один!
Недаром в цитируемом выше тексте в качестве примера «командирской» оценки ситуации далее говорится, что «вице-адмиралу З.П. Рожественскому врезался в память курсовой угол «Князя Суворова«, на котором оказался после завершения поворота броненосец «Микаса«».
Но точно такая же логика справедлива при оценке «Официального донесения о бое» адмирала Того, и «Сражения в Японском море». И если в них находятся или найдутся отступления от действительного положения вещей, то забывчивостью или рассеянностью японского командующего объяснить их нельзя.
При любом отношении к адмиралу Того, при любой оценке его, не подлежит сомнению, что Того был опытнейшим флотоводцем с многолетним стажем командования крупными соединениями флота. Из этого стажа почти полтора года были боевыми.
И конечно, на начало XX века Того был одним из лучших адмиралов Земного шара. Да и следующие десятилетия прибавили немного ярких имен.
Поэтому, если в японском описании и графическом изображении начальной фазы Цусимского боя обнаруживаются заведомые отклонения от истины, то ни забывчивостью, ни некомпетентностью адмирала графа Того Хейхатиро они не могут быть объяснены.
Речь может идти только о сознательном искажении фактов. А также о поиске возможных причин этого искажения.
Менее всего автор склонен искать эту причину в личной нечестности адмирала Того.
В его высоких моральных качествах − по самой высшей самурайской планке (все же одной из высших моральных планок в мире) − не может быть никаких сомнений.
Схема принятия решения в условиях зрительного контакта
Продолжим прерванную цитату об особенностях «командирской» оценки обстановки, и основанной на ней практике маневрирования:
«Здесь большую роль играет не картушка компаса, а личные впечатления от взаимного расположения обеих эскадр…
Схема принятия решения в условиях зрительного контакта с пассивной и менее быстроходной целью естественна, поскольку основана на привычном порядке:
где бы ни находился маневрирующий корабль, но
− поворот в сторону объекта маневра влечет за собой сокращение дистанции;
− удержание цели на одном из своих траверзов «делает» расстояние почти неизменным;
− отворот от объекта маневрирования делают тогда, когда, нужно увеличить дистанцию.
Командир корабля может по необходимости уменьшать или увеличивать скорость изменения курсовых углов и расстояний:
− если цель находится на острых курсовых углах, то дистанция меняется намного быстрее своего курсового угла;
− при траверзном расположении объекта маневра все происходит с точностью до наоборот − расстояние является величиной практически постоянной, зато чередование значений курсовых углов происходит очень быстро.
Направления движения 1-го боевого отряда [Соединенного флота] в начальной фазе боя весьма красноречиво раскрывают практику Цусимского боя»[6].
И это воистину так!
Так что Того поступил вполне по науке, отвернув влево от объекта маневрирования, коим был тихоходный русский флагман, совершенно непонятным образом оказавшийся в опасной близости от «Микаса».
Непонятно вот только зачем Того свой отворот «Суворову» приписал.
Любопытная деталь для психолога. Поневоле вспомнишь отставшего и скучившегося Небогатова, переложившего в своем Показании Следственной Комиссии свой грех на адмирала Рожественского. Но почему лгал Небогатов, более или менее очевидно…
Отметим также, что в эти минуты 2-й японский боевой отряд, уклонившийся вначале немного вправо, чтобы не мешать повороту 1-го отряда, стал также поворачивать влево и вставать за 1-м отрядом в первоначально неправильную кильватерную колонну. Примерно так, как по японским описаниям формировал кильватерную колонну 2-й русский отряд.
«Мы также по временам немного меняли курс»
Следующей опорной точкой в «Сражении…» будет для нас вновь начавшееся возрастание дистанции, естественное на новом курсе: «Расстояние вновь увеличилось до 5800 метров (31.4 кб) с тенденцией к постепенному увеличению».
При курсе NO 25° возрастание дистанции между «Микаса» и «Суворовым» до 31 кб произойдет уже к 13:55 и именно к этому времени должен относиться поворот флагманского броненосца Того на курс 101° = SO 79°.
Следует еще раз напомнить, что мы исходим из гипотезы, что знаменитые курсы NO 67°, SO 79°, NO 73° все же имели место.
Но к ним добавлялись и другие, спрятавшиеся за скромной фразой «Сражения…»[7]: «Мы также по временам немного меняли курс».
Легко проверить, что дистанция до головы русской эскадры при следовании Того курсом 101° сокращается крайне быстро, даже при 15-узловом ходе 1-го боевого отряда, и уже через минуту − к 13:56 − составит 28 кб. И похоже, что именно к этому времени относится очередной поворот Того на NO 73°, если он имел место.
Однако и при следовании курсом NO 73° расстояние будет сокращаться слишком быстро, хотя и не так стремительно, как при курсе 101°.
И следующей опорной временной точкой, очевидно, становится 13:59 – 14:00.
Именно в этот момент адмирал Рожественский скомандовал поворот на два румба влево на чистый норд. Именно к этому моменту относится, отмеченный на всех японских схемах боя, и повторенный на иных, поворот «Микаса» влево от русской эскадры.
Но официальный текст «Сражения…» относит этот поворот к переходу с курса 101° на NO 73°, что является видимой невооруженным глазом неправдой.
Смотрите сами: при следовании курсом 101° − для определенности до 14:00, − дистанция между флагманами эскадр уменьшилась бы до совершенно недопустимой с японской стороны величины 17 кб.
На этой дистанции − почти прямой наводки − даже невзрывающиеся муляжи русских бронебойных снарядов (с точки зрения своей бронебойности все же лучшие на тот день в мире), шутя пронизали бы любую броню японских броненосцев, не говоря уж про броненосные крейсера, и могли принести неустранимые повреждения их механизмам и вооружению. Даже при следовании курсом NO 73°, дистанция между головами эскадр в 14:00 реально составила 22 кб.
И тут «Князь Суворов» разворачивается на 2R влево на север − к японской эскадре!
Напомним читателю, что до 14:00 в «Суворов» практически не было попаданий.
На судах русской эскадры еще не было видимых повреждений и пожаров.
Из-за резких постоянных перемен курса или иных причин, но контрактные японские комендоры никак не могли еще пристреляться.
Заметим также, что секретная взрывчатка прошла пока только полигонные испытания.
В бою в первый, и возможно в последний, раз она была применена именно в этот день14/27 мая 1905 года. При Цусиме. И вот уже почти 10 минут не было видно результата.
После поворота «Суворова» на норд расстояние между ним и «Микаса» − сохрани тот курс NO 73° − через 5 минут станет равным 13 кб.
А еще через 8 минут черный русский броненосец перережет строй японской эскадры!
У Игоря Бунича в его «Князе Суворове» адмирал Того произносит в эти мгновения сакраментальные слова: «Цакуга-дзэн!» − знаменующие применение секретного способа стрельбы, основанного на философии дзэн, − и соответствующий условный сигнал взвивается на мачте «Микаса».
Похоже, что в реальной жизни слова Того Хейхатиро в 14:00, судя по выявленным нами секретным маневрам Соединенного флота, звучали иначе:
«Курс NO 15°, скорость 18 узлов»[8].
Еще один крутой отворот влево и японская эскадра вслед за «Микаса» ринулась прочь от «Князя Суворова», «все увеличивая скорость» и яростно отстреливаясь.
И тут, наконец, показала себя новая взрывчатка, сказались многомесячные тренировки японских комендоров.
В 14:05 адмирал Рожественский скомандовал поворот на 4R вправо: NO 45°, приводя «Микаса» вновь ближе к левому траверзу «Суворова».
Дистанция «Суворов» – «Микаса» составила в 14:05 те самые никем не оспариваемые 25 кб.
Вслед за «Суворовым» в 14:05 сменил курс на более восточный и «Микаса».
Из любви к симметрии
Не будет натяжкой предположить, что вначале изменение курса «Микаса» было не очень значительным, скажем до NO 30°.
В этом должна была сказаться привычная осторожность адмирала Того, уже успевшая получить за прошедшие шестнадцать минут огневого контакта не одно подтверждение, что лишней она не бывает. Но уже через одну – две минуты, увидев вспыхнувшие пожары на русских флагманских броненосцах, граф Хейхатиро понял, что все начинает идти по намеченному и не раз отыгранному на штабных картах сценарию, и скомандовал курс на сближение со 2-й эскадрой.
Сближение пока не слишком резкое, поскольку: а вдруг?
Угол этого сближения можно рассчитать обратным ходом от положения броненосца «Микаса» относительно «Князя Суворова» в 14 часов 25 минут, известного нам из рапорта адмирала Рожественского, и факта поворота «Микаса» на ост в 14:16 по часам русской эскадры, что не оспаривается, пожалуй, никем.
Скорость флагмана Соединенного флота после 14:05 для простоты считаем вновь равной 15 узлам. Тогда, принимая 14:07 за время поворота 1-го боевого отряда Соединенного флота с курса NO 30°, произведя соответствующие построения, получим курс порядка NO 55 − 57°.
Из любви к симметрии остановимся на NO 56°, диаметрально противоположному известному нам курсу SW 56°.
Да и как не полюбить эту симметрию, если столь явственно присутствие ее во всем японском описании «Сражения в Японском море»? Опять же судите сами.
Увидев в 13:20 русскую эскадру, адмирал Того определяет ее курс как NO 34°, относительное положение ее флагманских кораблей на SW 11°, и сам тут же поворачивает от нее на NW 34°.
В 13:43 следует поворот через вест на SW 56°.
После юго-западного курса следует быстрый разворот на боевой курс NO 67°.
Заметим, что голова русской эскадры от «Микаса» в этот момент находится уже на SO 11°. Прямо-таки зеркальная симметрия.
В 14:24 1-й боевой отряд ложится на курс SO 67°, а в 14:46 уже на NW 67° − после резкого поворота на север нашей эскадры, ведомой гвардейским броненосцем «Император Александр III».
В 14:57 на этот же курс NW 67° ложится и 2-й боевой отряд Камимуры.
Около 15:20 1-й боевой отряд идет курсом SW 67°, а в 15:56 ложится на NO 67°, “рассчитывая сблизиться с неприятелем”.
Примерно в 16:25 отряд Того идет курсом SO 56°, а затем через зюйд поворачивает в 17:09 на NW 22°.
В 17:12 на курс NW 67° в поисках старшего боевого товарища ложится Камимура в надежде найти защиту от побежденной русской эскадры.
В 17:33 на NW 67° ложится и Того, − не помню сейчас, вместе с Камимура или сам по себе, − но в 17.41 сворачивает с этого курса опять на NW 22°.
Камимура же в 17:48 идет уже курсом SO 67°, чтобы через час с небольшим − в 18:56 − также лечь на NW 22°[9].
Думается, каждый теперь согласится, что должен, просто обязан быть среди приведенных курсов главных сил Соединенного флота в дневном бою 14 мая 1905 года и курс NO 56°.
Категорически не хватает его в этих стройных рядах. При такой-то любви к симметрии определенных градусов на все стороны горизонта. Придающей японскому описанию боя изящество и завершенность средневековой японской гравюры.
А то, что по каким-то причинам не отражен этот курс в японской историографии боя, так, наверное, причины важные были. Выявлениям этих причин и посвящена, собственно, вынужденная «штурманская» глава в нашем, скорее, историософском расследовании.
Остальное известно
Итак, в 14:05 главные силы Соединенного флота смогли, наконец, вырваться из необъяснимо возникшей ловушки, и лечь в позицию построения палочки над Т. На курс, ведущий к огибанию головы 2-й эскадры. Дальнейшее мы знаем.
Бой кончился, начался расстрел.
Но еще долгие 20 минут 2-я эскадра шла за своим флагманом курсом NO 45°.
Построение японской огибающей курса русской эскадры теперь не составит труда. Напомним ее – огибающей − опорные точки:
13:49 − курс NO 67°; 13:50 − курс NO 25°; 13:55 − курс SO 79°; 13:56 − курс NO 73°;
14:00 − курс NO 15°; 14:05 − курс NO 30°; 14:07 − курс NO 56° и с 14:16 до 14:25 − курс Ost.
Скорость отрядов Того и Камимура считаем равной 15 узлам от 13:43 до 14:00, 18 узлам на участке 14:00 – 14:05 и 15 узлам с 14:05 до 14:25.
Заметим также, что если скорость Того на участке 13:50 – 14:00 считать равной 16 узлам, то угол поворота «Микаса» влево с курса NO 67° следует брать равным ближе к NO 20°. Или, во всяком случае, к NO 22.5° = NNO.
Аналогично, если принять японскую скорость равной 16 узлам на участке 14:05 – 14:25, то начальный угол поворота Того с курса NO 15° будет ближе, скажем, к курсу NO 22°.
Но качественной картины начала боя это, разумеется, не меняет.
«Правдивость показаний адмирала Р. подтверждается не только расчетами…»
Прежде чем отразить вышесказанное графически, следует сказать, что совершенно независимо от приведенных расчетов и умозаключений, к аналогичным результатам на основе абсолютно других соображений и методологии пришел исследователь морских операций в русско-японской войне капитан 2-го ранга Игорь Михайлович Кокцинский.
В основу разбора сражений он положил графическое моделирование боевого и тактического маневрирования противоборствующих эскадр на маневренном штабном планшете «Ш-26», или его модификации. «Научная база метода сомнений вызвать не может: планшет является полноценным элементом математического анализа, почему не одно десятилетие судоводители всего мира используют векторную графику в своих интересах»[10].
Не обладая сам военно-морским образованием, не берусь подтверждать или опровергать расчеты Кокцинского, но выводы, сделанные им на основании этих расчетов, представляются мне вполне разумными. По всем известным нам морским боям и сражениям русско-японской войны.
Так, моделируя бой «Варяга» и «Корейца» под Чемульпо, И.М. приходит к выводу о талантливом и даже блестящем руководстве капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева. Освещение же этого боя в правдивом «Описании … Мейдзи», вызывает реплику о запущенном японцами в 1904-1905 годах бумеранге информационной лжи. С чем невозможно не согласиться.
Таковой же анализ боя Порт-Артурской эскадры 28 июля 1904 года у Шантунга позволяет заключить, что:
«В бою 28 июля японский командующий как флотоводец потерпел полное фиаско».
Поскольку к подобным выводам привела и нас вся логика рассматриваемых событий русско-японской войны, это заставляет отнестись с доверием и к результатам И.М. Кокцинского, полученным моделированием на планшете различных вариантов завязки Цусимского боя с опорой на данные японской стороны.
Исследовав на указанном планшете все мыслимые ситуации, исходящие из японского описания завязки боя и его начальной фазы, зафиксированных в «Сражении в Японском море» данных о курсах и порядке следования им, Кокцинский обнаружил заложенные в этих данных неустранимые противоречия[11].
Подобные противоречия нашли отображения и на приведенных выше схемах 7 и 8.
Совокупность этих противоречий «не позволяет считать верной именно японскую версию.
А вот правдивость показаний вице-адмирала З.П. Рожественского подтверждается не только расчетами на планшете, но еще и характером последующего маневрирования [1-го и 2-го боевых отрядов Соединенного флота. – БГ]»[12].
В результате моделирования
Суммируем кратко выводы, к которым пришел Кокцинский в итоге исследования.
1). «Теперь можно без колебаний сказать, что 1-й боевой отряд Соединенного флота завершил поворот на курс 67º, находясь на левом траверзе броненосца «Князь Суворов».
Этот вариант связал между собой все данные о маневрировании главных сил обеих эскадр − и курс, и дистанцию, и скорость, и время. Только такое взаимное расположение броненосцев объясняет характер изменения текущих значений дистанций.
Все предыдущие попытки совместить на планшете характеристики из русских и японских источников каждый раз оказывались неудачными по одной причине:
направление SO 11° [от броненосца «Микаса» на головную часть русской эскадры. – БГ] не являлось истинным, а было кажущимся.
Этого не поняли и авторы японской истории Цусимского боя, и, по-видимому, сам адмирал Того: первые − во время работы над документами, а последний − 14 мая 1905 года при выполнении маневра охвата головных кораблей 2-й эскадры.
Таким образом, мнение вице-адмирала З.П. Рожественского о завершении поворота главных сил Соединенного флота на курсовом угле менее одного румба впереди левого траверза броненосца «Князь Суворов« подтверждается данными выкладками[13]. Различные параметры, четко оговоренные японской и русской сторонами, этой версией накрепко связаны»[14].
2). «Также для расчетов можно уже использовать, кроме «проверенного» курсового угла «Князя Суворова» 80º левого борта, мнение вице-адмирала З.П. Рожественского, утверждавшего, что огонь по японскому флагману был открыт с дистанции 32 кб»[15].
3). «Доподлинно известно, что первые 11 минут боя «Князь Суворов» шел не меняя курса со скоростью 9 узлов»[16].
«Очень удачно, что 10 минут из японской версии, которые требуются для движения броненосца «Микаса» курсами 67°, 101° и 73°, поглощают первые 11 минут боя русского описания происходящих событий. Это единство времени опровергает схему боевого маневрирования, приведенного неприятелем, безоговорочным расхождением «контрольных» расстояний и времени, а также характером их изменения»[17].
4). «Обобщая все упомянутое в японских источниках, теперь можно заключить, что первое время следования курсом 67° от точки поворота, расположенной на курсовом угле «Князя Суворова» 79° левого борта, дистанция начала уменьшаться быстрее ожидаемой величины.
Такое развитие событий вынудило прекратить сближение изменением направления влево на вычисленный [на маневренном планшете. – БГ] курс 25° (курсовой угол броненосца «Микаса» увеличился с 60° до 109° правого борта).
По каким-то причинам этот румб в неприятельской истории не зафиксирован (японцам очень трудно объяснить новый курс, опираясь на объявленный пеленг SO 11°).
Тем не менее, такое маневрирование неотвратимо»[18].
5). «Дистанции [между «Микаса» и «Суворовым». − БГ] ничего другого «не оставалось», как вырасти до 5800 м (31.4 кб). Наступила очередь нового изменения курса [с NO 25° на SO 79° или 101°. − БГ] …
Предполагаемое нахождение почти впереди кораблей вице-адмирала З.П. Рожественского вполне допускало такой маневр»[19].
6). «… дистанция вновь начала уменьшаться. И с небывалой скоростью. Реакция, впрочем, также была быстрой: через минуту следования этим курсом 1-му боевому отряду пришлось лечь на курс 73°»[20].
Весь предыдущий расклад был сделан для «японских» расстояний от «Микаса» до «Суворова» и «Ослябя» по завершении «Микаса» поворота с SW 56° на NO 67°:
«Микаса» – «Суворов» − 39.3 кб (7 282 м),
«Микаса» – «Ослябя» − 40.8 кб (7 560 м).
7). Далее в книге говорится, что такой же ход рассуждений верен и для истинной «русской» дистанции 32 кб между «Суворовым» и «Микаса» в 13.49:
«Только развитие ситуации намного динамичнее: минута следования курсом 67° − и поворот на курс 20° для того, чтобы «остановить» дистанцию[21]. А далее − как было сказано выше.
Броненосец «Микаса» имеет полную возможность успеть произвести первый залп. Если вспомнить слова вице-адмирала З.П. Рожественского, то японский флагман чуть более минуты выдерживал курс, а затем открыл ответный огонь»[22].
Как видим, мы еще раз получили подтверждение − уже не «на пальцах», а расчетным путем, − что не «Суворов» при сближении эскадр, − не получив еще ни одного попадания! – «постепенно уклонился вправо» на несколько румбов, как утверждает «Сражение в Японском море», иллюстрируя свое утверждение соответствующими схемами, а строго наоборот:
флагман Того отвернул на 4R влево с канонического курса NO 67°!
А затем уж открыл огонь.
Вот так, господа хорошие!
8). «На дистанцию 28 кабельтовых (как это указано в русских источниках), японские броненосцы выйдут не в 14 часов, а в 13 час. 55 мин. (судовое время ‒ русское)»[23].
9). «… враг [адмирал Того. – БГ] в начале боя постоянно менял курсы[24].
И это был не новый способ применения оружия, а совершенно противоположное. Резкопеременное маневрирование было как раз сильной помехой в работе управляющих огнем 1-го боевого отряда Соединенного флота….»[25]
Резкопеременное маневрирование служит в данном случае вежливым эвфемизмом для слов: лихорадочное метание.
«Большие углы отворотов от генерального курса не позволяют отнести действия 1-го боевого отряда [Соединенного флота. – БГ] даже к противоартиллерийскому маневру»[26].
«Высокий профессионализм артиллеристов [вернее − чудовищная мощь новой японской взрывчатки, − вспомним в очередной раз слова адмирала А.В. Шталя о минимум 150-кратном японском огневом превосходстве! – БГ], а не навыки в маневрировании адмирала Того, решил участь 2-й эскадры!»[27]
10). «Непростительному промаху японского командующего немало способствовал и выход русских броненосцев вперед, который так и остался незамеченным»[28].
Адмирал Того «решил поворачивать на боевой курс 67°, выбрав ориентиром только броненосец «Ослябя», почему «Микаса» и оказался на невыгодном для себя курсовом угле «Князя Суворова» 79° левого борта»[29].
Задачи прямая и обратная
К сожалению, Кокцинский останавливает свой анализ маневрирования главных сил Соединенного флота в первые минуты Цусимского боя на 7-й минуте боя − в 13:56, когда через минуту следования курсом SO 79° «Микаса» ложится на курс NO 73°.
Считая почему-то, что дальнейшее сближение на дистанцию 25.1 кб (4600 м) «происходит очень удачно, так как неприятель, ложась на параллельный курс, практически прекращает сближаться со 2-й эскадрой».
Непонятно вот только, отчего Кокцинский, только что самоличными расчетами убедившийся в правдивости показаний адмирала Рожественского, считает курс NO 73° параллельным курсу 2-й эскадры, да еще в 13:56. Мы хорошо знаем, что это не так.
И до удачного сближения с русской эскадрой было еще далеко. Тем более, что сам Игорь Михайлович, на основе произведенных им расчетов, считает единственно правильным курсом огибания Соединенным флотом головы 2-й эскадры, курс NO 56°.
Тот самый курс, который выше был получен нами «эмпирическим» путем.
Все предыдущие значения курсов, по словам Кокцинского: «Образуют характерную «змейку»…, вьющуюся вокруг единственно правильного пути расчетного перемещения, то есть NO 56° является генеральным курсом 1-го боевого отряда Соединенного флота.
Адмирал Того несколькими изменениями направлений движения опытным путем подобрал своему отряду нужное значение курса. Это, конечно, не высший пилотаж маневрирования, но все же не только допустимый, но и необходимый практический путь решения задачи»[30].
Вместе с тем, повторим: «Большие углы отворотов от генерального курса не позволяют отнести действия 1-го боевого отряда (Соединенного флота) даже к противоартиллерийскому маневру»[31].
Следует сказать, что расчеты Кокцинского, помимо того, что подтверждают наши умозаключения, говоря языком математики, решают и «обратную задачу».
До этого мы, убедившись в недоброкачественности японского источника, выбирали «опорные точки» для графического решения задачи, опираясь на Критерий Цусимы и исходя из правдивости показаний адмирала Рожественского.
Сейчас, И.М. Кокцинский, прокрутив возможные варианты маневрирования эскадр и «вычислив» истинное маневрирование, пришел этим путем к заключению о правдивости показаний адмирала Р.
Математически подтвердив, тем самым, Критерий Цусимы.
Поверив, так сказать, векторной алгеброй маневренного планшета логическую гармонию предыдущих рассуждений.
Воплотить невыразимое
Таким образом, к некоторому удивлению самого автора, «идеологическая» реконструкция Цусимского боя, которой посвящена большая часть, как всей трилогии, так и этого тома, пополнилась реконструкцией математико-графической. И можно с большой долей вероятности полагать, что, кроме некоторых нюансов, восстановить которые вряд ли удастся за далью времен, истинную картину завязки боя полученная реконструкция отражает.
Не только качественно, но и в главных деталях «количественно».
Восстановленную истинную графику начала Цусимы приведем чуть позже, а сейчас заметим, что и в серьезных естественно-научных трудах вся вновь развитая сложная теория служит иной раз базой для построения простых на вид графика или диаграммы.
И именно этот график или диаграмма при всей своей внешней простоте и является ключом к раскрытию неких новых тайн или законов мироздания.
Но это в естественных науках. Для них такой подход − само собой разумеющийся и необходимый элемент познания нового. Для дисциплины гуманитарной, тем более такой, как история, облечь полученный новый результат в числовую или графическую форму удается редко. Невыразимое старается ускользнуть от воплощения в математические объекты.
Но если это иной раз удается, на многие вопросы и загадки, казавшиеся необъяснимыми и безответными, возникают столь же простые и очевидные ответы и объяснения.
К загадкам и легендам Цусимы
До сих пор все же казалось непонятным, отчего японская версия начальной фазы Цусимы так настаивает на отгибании головы русской эскадры на восток с первых минут боя. Еще до первых попаданий в русские корабли.
Ведь они действительно заставили нас изменить курс на NO 45º уже в 14:05 и были готовы к палочке над T в 14:25. За несколько минут до того, как «Суворов» вышел из строя и был смертельно ранен «Ослябя».
Однако все становится на свои места, если прочесть первые сообщения о бое «по японским данным», например, в номерах 8 (официальное донесение Того), 9 и 10 “Морского сборника” за 1905 год. А затем сравнить эти сообщения с полученной нами графической реконструкцией первой фазы Сражения в Японском море.
Благодаря новизне тактики
В сообщениях этих признается, или, во всяком случае, не отрицается, что у японского Соединенного флота были выше эскадренная скорость, выше скорострельность орудий и разумеется выше число попаданий, превращавшие 16 японских 305-мм стволов, по крайней мере, в 64. Упоминается о лучшем качестве японских снарядов, и приводятся иные неблагоприятные для нас технические моменты, типа отставания отряда Небогатова.
Но главное − внимание! − главное, чему обязан японский флот скорой и безусловной победе, это тактика. Именно талантливая тактика адмирала Того при отсутствии таковой с русской стороны, стала первопричиной торжества японского оружия.
Да вот извольте ознакомиться.
Донесение о бое адмирала Того нам уже в общих чертах знакомо, поэтому начнем с материалов Морского сборника № 9. Вначале приведем мнение обозревателя австрийского военно-морского журнала:
«Во всех боях японского флота, как 28-го июля прошлого года, близ Порт-Артура, так и нынче в Цусимском сражении 14-го мая, на первый план заметно выступала та особенная тактика японцев, которую адмирал Ито употребил в сражении с китайцами при Ялу 4-го сентября 1894 года.
Не строй кильватерной колонны, а особенный способ маневрирования дал адмиралу Того успех и помог ему так быстро выиграть сражение. Его эволюции дали возможность японским броненосцам использовать всю силу своей артиллерии против головных кораблей противника, между тем как огонь с русских судов, вследствие их боевого построения значительно затруднялся, и снаряды часто перелетали.
Если внимательно проследить за всеми движениями японского флота во время Цусимского боя − говорит морской обозреватель австрийского журнала: − то можно увидеть, что броненосцы Того несколько раз повторяли свое прохождение мимо головных судов противника перпендикулярно их курсу; таким образом, все японские броненосцы последовательно сосредоточивали на них свой огонь. Против сосредоточенного огня самой крупной артиллерии никакой корабль не может устоять. Это и доказывается быстрым потоплением русских броненосцев: «Ослябя», «Князь Суворов» и «Бородино»….
Адмирал Того в своем донесении о Цусимском бое писал, что туман уменьшал видимый горизонт до 5 миль, так что он при дневном освещении по временам не мог одновременно видеть всех своих отрядов, но тем не менее общее маневрирование постоянно шло согласно его планам, и благодаря этому, флот его и достиг полученных результатов.
Именно благодаря новизне тактики, примененной адмиралом Того, Япония и одержала победу». Далее приводится соответствующая графика:
Схема А
«Представленная здесь схема А изображает принцип маневрирования разъединенных отрядов японского флота в строе кильватерных колонн.
Первый фазис боя как раз изображает сущность всего плана Того…. На нем видно, как обе броненосные эскадры (Того и Камимуры) препятствовали прорыву русских судов к северу или в стороны.
Схема В
На втором чертеже (схема В) показан курс обоих противников от 2 до 7 часов вечера. Особенно характерным является здесь стремление японцев заградить русским движение вперед, и это первым удавалось благодаря их превосходству в ходе»[32].
Как видим, на обоих чертежах курс русской эскадры сразу перекрывается талантливой тактикой японского адмирала. И не совсем ясно откуда взявшиеся 1-й и 2-й броненосные отряды Соединенного флота гордо шествуют прямо на Ost с самого начала огневого контакта.
Талантливая тактика подкреплена превосходной стрельбой. О действии артиллерии в бою австрийский обозреватель говорит следующее.
Ни переполоха, ни удивления в кругах сведущих специалистов
«В самом начале боя, русские открыли огонь из самых больших орудий с расстояния 55 кб.
Огонь был плохо направлен, так что, по японским сообщениям, снаряды в цель не попадали.
Да и позже, когда суда уже сблизились, пальба с русских судов была не особенно хороша…. Почти все убитые на японских судах находились либо у верхних орудий, либо на мостиках. Масса русских снарядов не разрывалась вовсе, вследствие разложения взрывчатого состава за время плавания в тропиках.
Русские суда сильно качало, и потому огонь из их орудий был очень неверный, тем более что люди были мало обучены стрельбе на качке.
С другой стороны, японский огонь был очень меткий…. Адмирал Того открыл свой огонь лишь с расстояния 35 кб, причем оба головных русских броненосца сразу попали под жестокий сосредоточенный огонь 14 [так в тексте. – БГ] японских броненосных судов. Влияние этого губительного воздействия японской крупной артиллерии выяснилось в самом начале: один снаряд следовал за другим с промежутком времени менее чем в секунду…».
Прервем на секунду цитату, чтобы отметить очевидное:
В первоначальных японских сообщениях о Цусиме никакого бреда о размеренной японской стрельбе и экономии снарядов, во всяком случае, не содержалось.
Причем в этом едины свидетельства с обеих сторон. В том же номере «Морского сборника» помещено уже упомянутое выше интервью с флагманским штурманом эскадры С.Р. де-Ливроном, во время боя бывшим на крейсере «Олег». В частности, де-Ливрон подчеркивает, что:
«Японцы не жалели снарядов. Пристрелявшись по черному дыму, рвущихся даже при падении в воду своих снарядов и заметив, что они уже ложатся близко к цели, японцы начинали громить наши головные корабли настоящим градом снарядов, так что вода вокруг буквально кипела…
При этом попадания с японских[бронепалубных] крейсеров были значительно хуже, чем с их броненосцев»[33].
Последнее понятно. Попадания с японских бронепалубных крейсеров были не хуже, чем с японских броненосцев. Они просто не были так заметны.
Как вовсе не были заметны попадания русские: болванки при встрече с целью плохо дымят.
Крейсера дивизий Дэва, Уриу и Катаока, с которыми в основном и дрался «Олег», вооружены были, как мы помним, «шимозой обыкновенной».
Но вернемся к прерванной цитате австрийского военспеца: «Вследствие жестокости японского огня, курс русской эскадры несколько раз изменялся к O и даже назад, на S.
И тот факт, что броненосец «Ослябя» после сравнительно не очень многих выстрелов накренился и потом, опрокинувшись, пошел ко дну, не произвел, по-видимому, большого переполоха и удивления в кругах сведущих специалистов»[34].
На последнюю фразу стоит обратить внимание. Мы видим, что почти мгновенное потопление достаточно мощного и современного броненосца несколькими артиллерийскими залпами, что после Порт-Артура, но до Цусимы − по единодушному мнению специалистов − считалось делом почти в принципе невозможным, переполоха и удивления у сведущих специалистов не вызвало.
Это отсутствие переполоха и удивления вызывает страницу спустя неформальное изумление уже у самого австрийского специалиста:
«Удивительно, что главная часть [русских броненосцев] была утоплена и выбита из боя в течение весьма короткого срока, между тем, как бой, бывший близ Порт-Артура 1-го августа 1904 года, продолжался полдня, и позднее ночью было несколько минных атак.
А суда все остались на воде, за исключением только одного − крейсера «Рюрик», который был утоплен своей командой. [Австрийский морской обозреватель соединяет в одно бой 28 июля 1904 года Порт-Артурской эскадры у Шантунга, и бой 1 августа 1904 года Владивостокских крейсеров у Цусимы. Тематически, впрочем, оба боя связаны. И погиб в них действительно, как мы знаем, только «Рюрик», затопленный своей командой].
На основании того боя − при Шантунге, − в журнале «Engineer» было, между прочим, напечатано нижеследующее замечание:
«…. Во всяком случае, прежний взгляд на вещи, что две сражающиеся между собой эскадры должны одна другую уничтожить, следует теперь уже совершенно забыть.
Этого никогда больше не будет, так же, как этого не бывает, когда дерутся между собой две армии. Будет так, что эскадры после боя разойдутся, чтобы потом снова встретиться.
Оба противника в настоящем бою потерпели тяжелые повреждения, но сокрушительных, уничтожающих ударов не было, как когда-то происходило при Трафальгаре. Те времена уже, конечно, более к нам никогда не вернутся….»»[35].
Вот так. И вместе с тем − никакого переполоха и удивления.
Сосредоточенные удары адмирала Того
Вслед за статьей из австрийского морского журнала в том же номере «Морского сборника» приводятся, на основании корреспонденции из Токио, помещенной в газете «Times» от 31 июля, высказывания японских офицеров о Цусимском бое.
И в этих высказываниях ведущее место занимает тактика.
Так, японские военно-морские специалисты: «Русских обвиняют в том, что они начали сражение в строе, который оказался роковым для их успеха. Они шли двумя кильватерными колоннами и все время преследовали две цели − бой и прорыв.
Адмирал Того со своими броненосцами и бронированными крейсерами, построенными в одну кильватерную колонну, приблизился к русским с левой стороны под углом 45º на пересечку их курса. Двигаясь самым полным ходом, он сосредоточивал последовательно весь свой огонь на головных судах своего противника. Русские концевые корабли были, таким образом, выключены из боя вследствие их удаления от места атаки, выбранного японцами.
Короче говоря, адмирал Того наносил свои сосредоточенные удары поочередно то в одну неприятельскую колонну, то в другую.
Между тем как русские, придерживаясь своего строя, ни разу не могли противопоставить ему иной силы, кроме той, которая была там, где производилось нападение.
Сверх того, этот двойной строй кильватерной колонны, подвергаясь фланговому обстрелу, находился в очень невыгодном шахматном положении относительно японцев и вследствие этого скоро пришел в замешательство от частых атак. Таким образом, не более, как по прошествии одного часа, адмирал Того ясно увидел, что сражение им было уже выиграно…»[36].
Любопытно, что японцы отмечают также, что: «….Адмирал Рожественский, вероятно, рассчитывал встретить в бою только 3 японских броненосца…»[37].
После тактики главной причиной русской неудачи, по мнению японских офицеров, «была, конечно, разность в артиллерийской стрельбе.
Утверждают, что в лучшие минуты стрельбы русских, они имели лишь по одному попаданию против каждых трех японских попаданий. Обыкновенное же заурядное попадание давало отношение одного к четырем, так что, в сущности, выходило, что число стрелявших орудий у японцев было в четыре раза больше чем у русских. Эта резко проявившаяся слабость русских приписывается недостаточному обучению офицеров и унтер-офицеров их флота…».
Высказываются иногда и на редкость справедливые замечания. Типа: «Многое, конечно, надо приписать и превосходству японских взрывчатых составов.
Один снаряд, разрывающийся на корабле, производит гораздо больше разрушения, чем три или четыре снаряда, которые попадают и не разрываются…». Кто бы спорил….
Отсюда, не менее справедливый вывод:
«На бумаге у японцев было только шестнадцать 12-дюймовых орудий против двадцати шести русских, но в действительности, во время боя, отношение это превратилось в 64 к 26.
Такое же отношение вышло и с более легкой артиллерией…
Японские офицеры, не ожидая от этого боя каких-либо новых данных для переворота в области стратегии, тактики или кораблестроения, чистосердечно, однако, признаются, что результаты его далеко превысили самые смелые их ожидания, что они относят к благоприятному стечению обстоятельств».
К этим обстоятельствам японские специалисты относят в первую очередь то, что: «Большое волнение, преобладавшее во время дня, особенно выдвинуло вперед плохую стрельбу русских и дало возможность японцам вполне отличиться в том, чему их так тщательно обучали».
Кроме того: «Туман, который не был так густ, чтобы заставить японцев отказаться от разведок, был, однако, настолько непроницаем для русских, что они не могли убедиться, что суда, появившиеся у них с правой стороны впереди с большими между собой промежутками, вовсе не составляли главной силы японского флота, а были простые разведчики. Таким образом, русские впали в ошибку и долго держали свои самые сильные суда в правой кильватерной линии».
Представляет также интерес мнение самураев «касательно сдачи судов адмиралом Небогатовым. … Если бы русские отказались сдаться, то Того было бы достаточно пяти минут, чтобы пустить их ко дну. Что же им оставалось делать?
Разве адмиралу Небогатову надо было бесполезно пожертвовать жизнью свыше 2000 человек, вверенных его попечению? Начальник, которому приходится по необходимости делать такой жестокий выбор, заслуживает, скорее, сочувствия, чем осуждения»[38].
Как видим, и жалость, бывает, стучится в самурайское сердце. С одной стороны, как не пожалеть хорошего человека.
Ведь для торжества духа Ямато адмирал Небогатов сделал куда больше, чем сам адмирал Того.
Но с другой стороны, самурай, оправдывающий сдачу в плен и нарушение присяги, вызывает ощущение, что вся контрабанда, включая самураев в натуральную величину, делается в Одессе на Малой Арнаутской улице. Но это опять к слову.
Очень великий организатор и отличный моряк
Часть XXV Хроники военно-морских действий на Дальнем Востоке, помещенная в десятом номере «Морского сборника» за 1905 год, вообще носит подзаголовок «Цусимское сражение по японским источникам». В компиляции корреспондента газеты «Times» от 22 августа текущего 1905 года.
Начальные рассуждения источников справедливо отмечают удивительную несогласованность действий русского руководства в ведении войны на море. А также отмечают шок уже в японских военно-морских кругах, когда полумифическая 2-я Балтийская эскадра внезапно возникла в полном составе у берегов Индокитая, а затем продолжила свой путь на Восток.
«Только 3-го мая стало положительно известным, что адмирал Рожественский ушел из бухты Хонкохэ, последнего пункта своего пребывания во французских водах, и взял с собой все суда, которые с самого начала находились под его флагом.
Его суда имели вполне боевой вид. Уже одно это обстоятельство казалось немалым подвигом: довести от Балтики до Китайского моря, без всяких несчастий и приключений, такую разнородную коллекцию судов[39].
Это мог сделать, по меньшей мере, только очень великий организатор и отличный моряк»[40].
Отдав должное русскому адмиралу этим по-восточному цветистым и тяжеловатым комплиментом, остальные комплименты японские источники, естественно, предназначают своему адмиралу. В первую очередь в том, что касается его замечательной тактики и действительно первоклассной подготовки артиллеристов Соединенного флота.
Еще до визуального контакта
Превосходство тактики адмирала Того сказалось еще до визуального контакта главных сил. Выразилось оно в том, что умелые действия японских разведчиков создали у русского адмирала впечатление, что он имеет и будет иметь дело лишь с второстепенными крейсерами.
«Согласуясь с этим воззрением, адмирал Рожественский построил свою эскадру в тот ошибочный ордер, каким он шел навстречу противнику, неожиданно появившемуся с левой стороны.
Эскадра, как уже известно, была построена в две параллельные кильватерные колонны, причем правая, или восточная, заключала в себе четыре наиболее сильные броненосца….
В то же время флот адмирала Того, за исключением нескольких разведочных судов, весь сгруппировался у северной оконечности острова Окиносима. Японский адмирал был теперь уже хорошо осведомлен насчет расположения неприятельских судов и видел, что русские ожидали нападения с востока; ввиду этого, он решил атаковать их с запада.
Его главные боевые силы были разделены на две эскадры, из которых в первую вошли четыре броненосца с бронированными крейсерами Nisshin и Kasuga, а во вторую − шесть броненосных крейсеров….
Затем он [адмирал Того. – БГ] повел свою главную боевую силу в юго-западном направлении, продолжая идти таким образом, пока не очутился слева впереди неприятеля и уже тогда, в удобный для себя момент, вдруг повернул на NO, перестроив обе эскадры в одну кильватерную колонну и пошел на пересечку русской эскадры под углом 45º, чтобы осыпать головные ее корабли сильным сосредоточенным огнем.
Сперва он обстрелял передовой отряд, ведомый броненосцем «Ослябя» а потом отряд самого адмирала Рожественского − «Суворов» и последующие за ним броненосцы (рис. I)…
Русские, внезапно увидев Того, направляющегося к ним с W, несколько уклонили свой курс вправо, как бы для того, чтобы идти параллельно его судам и не давать японцам возможности пересекать их курса, но этот маневр не мог быть выполнен без значительного увеличении скорости….»[41].
Как видим, в первоначальном варианте японской графики не идет и речи о каком-либо выдвижении правой русской колонны вперед еще до начала боевого контакта. Да и в последующем − в японском изображении − предстоит нам еще долго идти двухколонным строем на радость японской и мировой морской общественности. Сейчас сами увидите.
Тактика его становилась столь же блестящей…
«Русские открыли огонь в 1 час 49 минут пополудни[42] с дальности от 9000 до 10000 м (50 кб). Они хотели вполне использовать огонь своих крупных орудий, но японцы не отвечали им до тех пор, пока разделявшее их расстояние не уменьшилось до 6000 м (30 кб).
Эта тактика была новизной у Того, так как он никогда не стрелял иначе, как с далекого расстояния, ибо ему всегда строго предписывалось беречь свои суда и не подвергать их большому риску, чтобы не уменьшать без особой нужды и без того слабого флота.
Теперь же, когда флот этот находился в соприкосновении с последними морскими силами России, собравшимися в водах Дальнего Востока, настал момент, когда можно было ничего более не щадить, лишь бы нанести наиболее разрушительный удар противнику…
По мере того как флот адмирала Того подходил к русской эскадре и прорезал ей курс перед носом, тактика его становилась столь же блестящей, как и артиллерия его оказывалась действительной.
В то время, как японцы сосредоточивали свой огонь на «Ослябя» и «Суворове», бывших головными обеих колонн, суда, следовавшие за ними были не в состоянии наводить стволы своих орудий на японцев.
При этих обстоятельствах «Ослябя» и «Суворов» попали под такой жестокий огонь, что оба вскоре были объяты пламенем и принуждены были покинуть свои места в боевой линии, а вследствие этого и все прочие суда эскадры обязаны были переменить строй (рис. II).
Левая кильватерная колонна, [ранее] ведомая «Ослябей», имела теперь головным броненосец «Сисой Великий» и повернула несколько влево, дабы дать возможность отряду «Николая I» своими орудиями обстреливать неприятельские корабли, а все прочие отряды пошли немного восточнее, чтобы быть в линии параллельной японским судам.
Этот маневр оказался, однако, пагубным для русских, так как броненосцы Того имели значительное преимущество в скорости хода, и русские, все более и более страдая от огня, не только переменили свой курс с восточного на западный, но также окончательно изменили свое построение, из строя двух колонн в строй одной кильватерной колонны, при чем правая колонна стала во главе левой и впереди «Сисоя Великого», взяв курс совершенно противоположный курсу броненосцев Того (рис. III)
Во время этого перестроения, броненосец «Александр III» получил жестокое повреждение и загорелся. Это обстоятельство заставило его покинуть свое место, так что русская эскадра была, таким образом, лишена трех своих сильнейших кораблей. Тут Того сделал поворот на обратный курс, прибавил ходу и направился повторить на западе ту же тактику, которою он руководствовался в восточном районе театра действия, то есть пошел на пересечку курса русских судов наискось их правых скул»[43]. Ну и так далее.
Мы видим, что более или менее верный строй русской эскадры приводится только на рис. III, соответствующему повороту на север ставшего флагманским броненосца «Александр III» примерно через час после начала огня. При этом в японском строю бодро наличествует «Асама», уже сорок минут отдыхающий где-то на западе.
Дифирамб адмиралу Того присутствует, конечно, и в той части сообщения о бое, которая посвящена сдаче отряда Небогатова. В приводимом письме «высокопоставленного японского офицера», последний говорит следующее: «Соболезнуя тому, что этот адмирал [Небогатов. – БГ] должен был перечувствовать, я полагаю, что все, которые его осуждают за сдачу, значительно умаляют способности Того и те усилия, которые под его начальством проявили люди, сделавшие эту сдачу неизбежной». Вот так. Ни больше, ни меньше.
И как резюме о причинах японской победы: «Успех должен быть всецело приписан хорошей стрельбе и разумной тактике. Японцы стреляли настолько хорошо по сравнению с противником, что сила их артиллерийского огня была в три и даже в четыре раза значительнее номинального.
На бумаге у них числилось 16 двенадцатидюймовых орудий против 26 русских, а во время боя отношение это составляло уже 48 или даже 64 к 26.
Это превосходство в силе артиллерии было еще поддержано искусной тактикой…. Легко убедиться, что многое выиграно в сражении благодаря прекрасной тактике Того….»[44].
Хотя тактика их была та же…
Правда, на следующей странице приводится замечание, которое многое ставит на свои места: «Замечательно, что бой бронепалубных крейсеров имел мало успеха за весь день 14-го мая, хотя тактика их была та же, что у броненосных судов, и комендоры были у них одинаково способные люди»[45].
В принципе, одна эта фраза показывает, чего стоила бы вся тактика Того и стрельба японского флота при наличии на вооружении его главных сил «шимозы обыкновенной»!
Даже в том случае, если бы все вышесказанное об этой тактике было бы святой правдой.
В этом случае, − при «шимозе обыкновенной», − в тех же номерах «Морского сборника» мы читали бы глубокомысленные статьи иностранных специалистов о причинах неожиданно легкого прорыва 2-й эскадры во Владивосток.
А среди этих причин уж наверняка бы были и непредвидимо плохая или во всяком случае неэффективная стрельба японских уже не только бронепалубных крейсеров, но и броненосных судов, и оказавшаяся неудачной тактика японского кандидата в Нельсоны.
Но чтобы понять значение этой фразы нам и пришлось провести все это историческое расследование. И в частности восстановить истинное маневрирование двух эскадр в завязке битвы при Цусиме. Восстановленная графическая картина начала Цусимского боя, ставя крест на тактическом гении японского Нельсона − адмирала Того, заставляет задуматься об истинных причинах Цусимской катастрофы.
А так, с самых первых сообщений о бое, целый век внушается всем пытающимся понять загадку Цусимы, что никакой загадки нет. Есть талант против бездарности, блестящая тактика и не менее блестящая подготовка против отсутствия таковых.
Поэтому за эту «тактику» держались, держатся и будут держаться все те, кто предписывает «каноническое» начертание всемирной истории. Особенно ее узловых моментов.
Легенда об искусной тактике и сверхметкой стрельбе японцев скрыла, заслонила собой двухмесячное стояние русской эскадры в аду Хеллвилля, месяц блуждания 4-узловым ходом у берегов Аннама в ожидании Небогатова, законченный в апреле ремонт «Микаса» и «Асахи», тайное перевооружение главных сил Соединенного флота на новый тип боеприпасов. И, в конечном счете, возникшее как результат всех этих действий сто и более кратное огневое превосходство японской стороны при Цусиме.
Это не считая превосходства в скорости, минимум на 11.1 км/час, благодаря которому японские боевые отряды смогли, сильно поцарапав шкурку, вырваться из ловушки адмирала Рожественского, все-таки перерезать курс «неподвижной» для них русской эскадры и практически безнаказанно расстрелять ее.
Графика Цусимы. Русский вариант
Приведем теперь давно обещанную схему маневрирования главных сил русской и японской эскадр за первые 36 минут боя при Цусиме (схема 10).
Схема 10. Маневрирование главных сил русской и японской эскадр в 1-й фазе Цусимского боя: 13:49 – 14:25. Восстановлено на основании русских и японских источников графическими расчетами и моделированием на маневренном планшете
Как уже было сказано выше, истинную картину завязки боя эта схема достаточно адекватно отражает не только качественно, но и в основном «количественно».
Действительно, трудно представить себе более наглядную иллюстрацию, подытоживающую графически все сказанное выше о «петле адмирала Того».
При взгляде на схему 10 становится сейчас понятной и такая малообъяснимая, казалось бы, странность японской и просто «официальной» схемы завязки боя, как изображение курса 1-го отряда Соединенного флота с 13:43 до 13:46 как SW 20° вместо декларируемого SW 56°.
Из схемы 10 видно, что при истинном курсе SW 56° «петля адмирала Того» действительно становится похожей на почти затянутую на чьей-то шее петлю.
И видеть эту петлю на картах боя ни адмирал Того, ни японский Морской Генштаб во главе с адмиралом Ямамото, даже уничтожив русскую эскадру категорически не желали.
Ни под каким видом.
Поскольку по кодексу японской военной чести главное − не потерпеть поражение или победить противника, а ‒ в любом из случаев ‒ не потерять лицо.
А самурайское лицо в рамке истинной петли адмирала Того явно терялось!
Поэтому, подчеркнем вновь, в японском искажении картины начала боя, меньше всего повинно личная нечестность или уязвленное самолюбие адмирала Того и его коллег.
Речь шла о величии империи Ниппон. В данном случае о величии морском.
По сравнению с ним личные амбиции и качества, такие как самолюбие или честность не значили ничего. Действительная же картина начала сражения в Японском море величию этому никак соответствовать не могла.
Непредвзятому взгляду слишком бросается в глаза маневрирование, больше напоминающее метание, которое могло быть обусловлено только тем, что адмирал Того не мог принять оптимального, с его точки зрения, решения, как вывести свою эскадру из-под внезапного первого удара русской эскадры.
И искал это решение в движении, не имея возможности остановиться и подумать.
А его тренированные артиллеристы целых десять минут не могли попасть в русский флагман.
Теперь мы понимаем, что это вызвано было первоначальным нервозным состоянием японских комендоров и артиллерийских офицеров, неожиданно оказавшихся в условиях непонятного и непредусмотренного сближения с русской эскадрой на опасное, с их точки зрения, расстояние.
В выводе четвертом из встречи 1-го боевого отряда Того с одиноким русским миноносцем в 5:52 по Киото, уже говорилось, что хваленые японские артиллеристы немедленно начинают «мазать», когда нервничают.
А не нервничать, при столь нервных маневрах своего адмирала они, естественно, не могли.
Так же естественно и то, что после увеличения скорости хода и отрыва от русской эскадры, точность японской стрельбы значительно возросла.
Японским комендорам стало явно спокойнее жить, вырвавшись из петли имени своего адмирала. Это − помимо мешавших им резких перемен курсов в первые 10 − 12 минут боя.
В неожиданном проявлении внешних факторов или
в непредусмотренных действиях противника…
Поведение японских моряков в эти первые минуты вполне согласуется с характеристикой, данной японскому солдату тогда же − в начале XX века, еще до Цусимы.
«Храбрым, в полном смысле этого слова, назвать японского солдата нельзя, потому что ему недостает хладнокровия и выдержки, столь необходимых для перенесения тяжелых критических моментов… Японцы подвержены панике, являющейся следствием какой-либо неудачи их тщательно продуманных и подготовленных, но в одном лишь направлении планов.
Неудачи, причины которой могут лежать или в неожиданном проявлении каких-либо внешних факторов, или в непредвиденных, непредусмотренных действиях противника…»[46].
Сейчас нам значительно понятнее паническая реакция личного отряда Того на внезапное появление несущегося на него русского миноносца. В те самые 5:52 по Киото.
Зная, что уже пережил адмирал Того за этот день, можно представить себе, как японский бог смерти на секунду холодно глянул ему в лицо торпедными аппаратами «Безупречного».
Какие уж там уклонения и попадания…
И, конечно же, сам-то адмирал Того прекрасно, лучше всех понимал, что означает истинное графическое отображение первых минут сражения в Японском море.
И прекрасно понимал цену перестановки им в своем донесении построения русской эскадры в одну колонну на то время, когда сам Того смог выбраться наконец из собственной петли.
Ни о какой ошибке в рапорте Того не может быть и речи.
Ошибся японский флотоводец − в бою.
Но донесение о бое отредактировано было тщательно и не им одним.
Адмирал Рожественский в своих рапортах и показаниях невольно идеализирует степень правдивости своего оппонента. Речь может идти только о прямой фальсификации фактов начала боя.
(Хотя элементы правды из «Официального донесения…», как мы видели, все же полностью устранить не удалось. Именно в донесении адмирала Того навсегда остался зафиксированным доворот «Суворова» вправо − на курс NO 23° − за несколько минут до своего первого выстрела).
Всю свою долгую жизнь, ‒ до самой смерти ‒ Того держал в памяти истинные курсы и дистанции этих первых минут.
Другие могли забыть, перепутать, не понять. Другие. Но не он. Великий адмирал Того:
Ведь приказы на руль отдавал он один!
Одно это изменение − на схемах боя − курса SW 56° на SW 20° ясно говорит о том, что японские морские лорды прекрасно знали, как на самом деле выглядел «гениальный маневр» японского Нельсона.
И боялись, что кто-нибудь сможет когда-нибудь увидеть его во всей первозданной красе.
Японский император и его сподвижники. Лубок. 1904 год
1. Император Мейдзи. 2. Японский флот. 3.Адмирал Саито, командующий флотом.
4. Генерал Тераучи – военный министр. 5 Фельдмаршал виконт Кацура – премьер-министр.
6. Адмирал Ямамото – морской министр.
Отсюда − и зеркальное искажение в японском описании боя.
Даже выиграв бой, японские адмиралы, а может, и их английские советники, не могли признать, что не русская эскадра с первой минуты боя была отжата на восток, а, напротив − японская на север.
Слишком понятным в этом бы случае становилось, почему считавшиеся на тот день лучшими в мире, а возможно, и бывшие таковыми, японские комендоры почти 10 минут не могли пристреляться по идущей одним и тем же курсом NO 23° тихоходной русской эскадре.
Те самые 10 минут, за которые необученные русские артиллеристы добились, по минимальным подсчетам, 5-процентного попадания в японские корабли.
Что, в частности, в два с лишним раза превосходит, например, процент попаданий друг в друга двух самых мощных и обученных флотов мира в известном Ютландском бою.
Вспомним еще раз.
«В эти первые минуты боя при Цусиме русские разбили вдребезги все предсказания об их вероятно плохой стрельбе, тяжело повредив три вражеских судна, поразив еще несколько и уменьшив их число на 8%»[47].
Теперь мы воочию можем увидеть, в каких условиях приходилось нам стрелять на большой волне по плохо заметным, благодаря замечательной окраске, непрерывно и резко меняющим курсы и скорости японским кораблям.
И с еще большим основанием поклониться скромным русским артиллеристам 2-й эскадры, их офицерам и командирам и самому Командующему 2-й эскадрой. Они действительно вложили в отпущенные им судьбой мгновения не только воинский талант, умение и доблесть, но беззаветную преданность Родине, верность долгу и желание сделать для победы все, что в человеческих силах и, Божьей помощью, сверх того.
Искажение японскими морскими лордами картины первых минут выигранного ими сражения в Японском море лучше любых иных свидетельств говорит о том, что в глубине души, своим флотоводческим триумфом Цусимский бой они не считали.
И в этой глубине души, как черт ладана, боялись встречи с русским флотом, произойди она когда-нибудь на сколько-нибудь равных условиях.
Адмирал Ямамото: Это уже не спасет Японию
Становится понятным, почему военно-морской министр барон Ямамото Гомбей отчаянно подталкивал к любым уступкам в Портсмуте ‒ «лишь бы не было войны». Напомним, что именно адмиралу Ямамото принадлежит следующая историческая фраза.
Когда в Токио стало известно, что Япония все же может получить пол-Сахалина на память от «братьев» Сергея Витте и Теодора Рузвельта, Ямамото заявил: «Если эта информация неверна, передавшему ее чиновнику придется произвести себе харакири».
«Впрочем, − сокрушался адмирал, − это уже не спасет Японию, поскольку не даст возможности заключить столь необходимый ей мир»[48].
Видно, многое было ясно японским морякам, что они постарались скрыть не только от остального мира, но даже как бы от себя.
Призрак 2-й эскадры, «с каким-то нечеловеческим упрямством», ‒ о чем с недоумением пишет тот же Кокцинский, а вернее, − с превосходящей человеческие возможности непреклонно-самоотверженной верностью долгу и присяге, ‒ пробивавшейся на север курсом NO 23°[49], − даже лишившись двух флагманских кораблей! − не давал спать спокойно не только адмиралам.
И не только страны Ниппон.
ТРАГИЧЕСКИЙ ТРИУМФ РУССКОГО ФЛОТА
Восстановленная схема первых минут Цусимского боя является графическим отображением одного, может быть, из самых больших флотоводческих триумфов русского флота.
Вопреки внушаемому нам мнению она наглядно показывает, что русские − не сухопутная нация. Только прирожденные моряки, за плечами которых уже к 1905 году стояли громкие победы при Гангуте, Чесме, Калиакрии, Наварине и Синопе, могли сделать то, что сделал личный состав 2-й эскадры флота Тихого океана под руководством своего «железного Адмирала».
Моряки 2-й эскадры не только мужественно прошли свой невероятный полукругосветный поход без баз и станций, но выиграли самое флотоводчески трудное − завязку «Сражения в Японском море».
Вызвав состояние близкое к панике − пусть на четверть часа! − у моряков самого подготовленного и «тренированного» в то время флота.
Реванш русской флотоводческой мысли
И пусть это выглядит парадоксом, но ловушка адмирала Рожественского для адмирала Того − реванш русской флотоводческой мысли за 31 марта 1904 года, когда Того удалось заманить в ловушку самого адмирала Макарова.
Адмирал Р., конечно, не раз слышал от Владимира Семенова его впечатления о катастрофе Порт-Артурской эскадры 31 марта 1904 года и о бое при Шантунге 28 июля. Из слов Семенова явствовало, что адмирал Того старается предусмотреть возможные варианты своих действий, и «не любит неожиданности».
Скажем, тогда же 31 марта, вслед за почти мгновенной гибелью «Петропавловска» произошел подрыв на мине «Победы». Нанеси тогда адмирал Того всеми своими силами удар по нашей, лишившейся командования и палящей в белый свет как в копеечку, эскадре, и ее судьба была бы решена в тот же день. Но поскольку случившееся превышало ожидания Того, а потому не было включено в его планы, разгром порт-артурской эскадры не был завершен, и «отложен» почти до конца 1904 года, конца обороны Порт-Артура.
О нелюбви адмирала Того к неожиданностям, и напротив, его стремлении придерживаться уже намеченных им действий, свидетельствует и информация, содержащаяся в телеграмме, полученной адмиралом Рожественским во время «блужданий» эскадры у берегов Аннама [информацией об этой телеграмме и получению ее копии автор обязан своему другу Владимиру Белькову]:
Анализ этих данных, равно как и иных известных Адмиралу фактов, позволил ему создать верный психологический портрет своего противника, и на этой основе построить свой план начала битвы при Цусиме.
Вот откуда слова адмирала Рожественского об «оправдавшейся вполне самонадеянности адмирала Того». Мы видели и знаем: в том, что зависело от таланта флотоводца, план адмирала Р. блестяще удался.
Таким образом, анализ русско-японской войны на море, как ни необычайно это звучит, свидетельствует об успешном развитии русской военно-морской мысли в течение этой войны.
Если в марте 1904 года японскому адмиралу удалось переиграть русского флотоводца при одинаковой в целом «материальной части», то в мае 1905 года только невероятное материальное превосходство японского флота спасло уже адмирала Того от очевидного поражения в самом начале боя.
Триумф русского флота…. Трагический, скорбный триумф.
Мы никогда не узнаем, что испытал в эти первые минуты уже почти выигранного им как флотоводцем боя адмирал Рожественский.
Когда сквозь амбразуры боевой рубки своего флагмана он видел, что японская эскадра как заколдованная, проходит под градом русских снарядов созданную им, адмиралом Рожественским, «мертвую петлю».
Как начинает, в свою очередь, заливать суда его эскадры невиданным «жидким огнем».
Он знал…
Он знал, что так просто не может быть.
Что «Суворов» и его «систершипы», выбивавшие 5 из 6 еще на Мадагаскаре[50], и с тех пор непрерывно обучаемые по специальной методике стрельбе наводкой, обязаны были поразить «Микаса» и его мателоты не одним снарядом.
Японский флагман, на котором был несколько минут сосредоточен прицельный огонь большинства судов русской эскадры, должен был, обязан если и не гореть, давая видимый ориентир для наводки наших орудий, то иметь тяжелые, видимые издалека повреждения.
Но не было видно ничего!
Страшной силы удар всего левого борта русской эскадры, удар, который должен был решить судьбу сражения − ушел в никуда. В пустоту, как в кошмарном сне. Как вода в песок.
Мы знаем, что Адмирал был прав. Снарядов, попавших в самые первые минуты боя во флагманский японский броненосец, было достаточно, чтобы не только нанести ему тяжкие повреждения, но и лишить японский флот главнокомандования.
И адмирал Рожественский понял в эти минуты, как незадолго перед этим понял, вероятно, адмирал Того, что он обманут. Но Того был обманут своим врагом, честно переигравшим его на «поле брани».
Адмирал Рожественский был обманут «своими». А значит − предан.
Но и это понимание не лишило «железного Адмирала» способности выполнять свой долг и поддерживать своих подчиненных.
Владимир Семенов говорит, что, когда с пылающей палубы «Суворова» он заторопился в боевую рубку, сам толком не зная зачем, его поразило, что там, благодаря спокойствию Адмирала все шло как на учениях. Несмотря на убитых и раненых в самой рубке.
«Дальномер работал; Владимирский [старший артиллерист. – БГ] резким голосом отдавал приказания, и гальванеры бойко вертели ручки указателей, передавая в башни и плутонги расстояния до неприятельских судов».
Адмирал в это время сближался с японской эскадрой курсом норд, но та, обладая полуторным преимуществом в скорости, все дальше выходила из-под обстрела левого борта нашей эскадры, сосредоточивая сама весь огонь на наших головных кораблях.
Капитан 1-го ранга Игнациус уговаривал Адмирала сменить курс, приводя «Микаса» снова на траверз «Суворова», но для этого следовало повернуть вправо − на восток, отказавшись от немедленного прорыва на север. И пока еще оставались шансы, что наш первый удар себя оправдал, делать этот поворот Рожественский не хотел.
Капитан 1-го ранга Василий Васильевич Игнациус
Лейтенанта Кржижановского поразило, как мягко при этом Адмирал уговаривал командира «Суворова»[51]: «Василий Васильевич, успокойтесь, Василий Васильевич успокойтесь».
«Подождите, ведь и мы тоже пристрелялись».
Если бы они знали оба, как Адмирал был прав!
Ричард Хок продолжая свое описание завязки боя, выигранной русской эскадрой, говорит, что если бы Рожественский в эти минуты отдал единственный приказ довернуть влево, чтобы пройти за кормой длинной японской колонны, обрушив огонь на ее уязвимый хвост, то бой закончился бы русской победой.
Русский адмирал выиграл бы Цусиму[52].
Но ведь именно этот приказ и отдал адмирал Рожественский на десятой минуте боя, приказав сменить курс с норд-ост на норд!
Он ведь действительно был умный. И не задним числом. Он сам знал, как побеждать.
И только много-сот-кратное превосходство в огне, умноженное на 7-узловое преимущество в эскадренной скорости, о котором говорит Колчак, свело на нет гений русского адмирала.
Но стало возможным это невиданное превосходство только благодаря такого же масштаба измене.
Не жалея сил
Мера этой измены уже была измерена выше.
Здесь и 87 дней «задержек из Петербурга», к которым можно добавить еще многое из того, о чем по мере сил и информированности автора было рассказано в этой книге.
Измена эта соединилась потом с «большой ложью» как отечественной − со стороны «побежденных», так и зарубежной, в том числе японской, особенно страшной, потому что лгали «победители».
Само собой понятно, что свою немалую лепту в эту ложь внес дружный хор мировой общественности. Особенно, общественности прогрессивной.
Русско-Японская, на самом деле − Японо-Русская война, явилась только эпизодом, событием в истории России, но событием и эпизодом знаковым. Повлекшим за собою массу самых разнообразных последствий.
Как предвидимых глубокими умами, так и вовсе непредвидимых никем.
Среди них и революции 1905 и 1917 годов, и Гражданская война годов 1918-1921. Открытие Второго фронта во время Великой Отечественной войны только тогда, когда стало ясно, что Красная Армия и одна завоюет всю Европу, и передача Хрущевым Порт-Артура китайцам, и вывод Горбачевым наших войск из Восточной Европы, и расчленение Советского Союза с отторжением от России ее исконных территорий, именованных «ленинцами» и их последователями ‒ «тоже-государствами» ….
И если потребовалось столько усилий в мировом масштабе для сокрытия и извращения фактов только одной японо-русской войны, то трудно даже представить себе, сколько сил затрачено в этом масштабе на фальсификацию всей многовековой русской истории.
Затрачено уже.
И сколько сил на это будет затрачено еще.
Но вернемся к Цусиме.
До сих пор, уже известные читателю неверность, ложь и измена, были как бы внешними по отношению к судьбе 2-й эскадры. Так было до ее вступления в бой.
И вот уже в бою выяснилось, что, к сожалению, а, вернее, к несчастью нашему, неверность и измена были не только вокруг эскадры, но и внутри ее.
Меру этой внутренней неверности и измены мы сейчас и постараемся отобразить.
Продолжение следует
[1] См. рапорт адмирала Р. от 06.03.1905. − Цусимский бой глазами 2-й эскадры. Часть 8.1.
[2] Из ответа ад. Р. на вопрос 45 Следственной Комиссии. − Цусимский бой в вопросах и ответах. Часть 9.2.
[3] См. Рапорт ад. Р. из Сасебо. − Цусимский бой глазами 2-й эскадры. Часть 8.1.
[4] Около 20 метров.
[5] Третьего не дано (лат.). Иными словами − одно из двух.
[6] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 218.
[7] Сражение… Статья 1. − Русско-японская война. От Владивостока до Цусимы. С. 206.
[8] Значение курса NO 15° выбрано из тех же соображений, что и перед этим значение курса NO 25°, т.е. из того, что он должен быть примерно параллельным курсу русской эскадры, но и должен способствовать, наконец, огибанию головы 2-й эскадры. Той самой палочке над Т. А значит быть в пределах, что-нибудь между NtO и NNO. Причем ближе к первой из этих величин.
[9] Русско-японская война. От Владивостока до Цусимы. С. 205, 207, 212, 213-217, 219, 220, 222-227 .
[10] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 7.
[11] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 212-223.
[12] Там же. С. 218-219.
[13] Курсовой угол «Суворова» 80º левого борта совпадает с проведенными при помощи ЭВМ расчетами В. Чистякова, сведения о которых были опубликованы в журнале «Наваль» № 1 за 1991 год. – Прим И.М. Кокцинского.
[14] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 222.
[15] Там же. С. 223.
[16] Там же. С. 213.
[17] Там же. С. 214.
[18] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 219.
[19] Там же. С. 219.
[20] Там же.
[21] Кокцинский указывает здесь курс 20º, но в дальнейшем он же говорит, применительно к данной ситуации, о курсе 23º. Так что, идет ли здесь речь об угле 20º, 23º или даже 25º, не вполне ясно, поскольку разъяснений на этот случай в книге нет. Хотя, как уже применительно к аналогичной ситуации говорилось выше, принципиальной качественной картины начала боя эти нюансы в градусах отнюдь не меняют.
[22] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 219.
[23] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 222.
[24] Вспомним рассказ каперанга Пэкинхэма о первых минутах боя: “С целью, вероятно, изменения дистанции, «Микаса» делал зигзаги, и следующие за ним корабли аккуратно следовали за ним”. /Путь у каждого свой. Часть 10.1. Раздел: Им не пришлось идти на Божий Суд.
[25] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С 221.
[26] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 219.
[27] Там же. С. 221.
[28] Там же. С. 221.
[29] Там же. С. 238.
[30] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 219.
[31] Там же.
[32] Хроника военно-морских действий на Дальнем Востоке. Часть XXIV. − Морской сборник. 1905. № 9. Неоф. отдел. С. 209-211.
[33] Хроника военно-морских действий на Дальнем Востоке. С. 229.
[34] Там же. С. 216.
[35] Хроника военно-морских действий на Дальнем Востоке. С. 218-219.
[36] Хроника военно-морских действий на Дальнем Востоке. С. 224.
[37] Там же. С. 225.
[38] Там же. С. 227.
[39] Вспомним «Музей Русского Императорского Флота под открытым небом»!
[40] Хроника военно-морских действий на Дальнем Востоке. XXV. − Морской сборник. 1905. № 10. Неоф. отдел. С. 215.
[41] Хроника военно-морских действий на Дальнем Востоке. XXV. − Морской сборник. 1905. № 10. Неоф. отдел. С. 225-227.
[42] В цитируемом тексте указано время 2 часа 08 минут (по часам японской эскадры), но для простоты, как всегда, приводим русское время.
[43] Хроника военно-морских действий на Дальнем Востоке. XXV. − Морской сборник. 1905. № 10. Неоф. отдел. С. 227-230.
[44] Там же. С. 238, 240.
[45] Там же. С. 241.
[46] Виноградский А.Н. Японо-Русская война. Причины войны, театр войны и средства сторон. Издание Общества ревнителей военных знаний. – СПб., 1904. С. 48-49. Напомним, что именно под названием Японо-Русская война Общество ревнителей военных знаний издавало сборники материалов о военных действиях на Дальнем Востоке до самого окончания войны 1904-1905 годов.
[47] Richard Hough. The Fleet That Had to Die. P. 171.
[48] Исии Кикудзиро. Дипломатические комментарии. Перев. с англ. под ред. и с предисл. А.А. Трояновского. – М. 1942. XXVIII. Библиотека внешней политики. С. 54-57. Цит. по: История дипломатии под редакцией Потемкина В.П. Т. 2. – М.-Л., 1945. С. 173.
[49] “Весь безумный день, по наитию или по приказу, русские демонстрировали твердую решимость прорваться на север. Будучи отброшенными назад, снова и снова они возвращались на северо-восточный курс…” (Отчет Пэкинхэма).
[50] Хеллвилльские хроники. Часть 6. Раздел: Стрельба эскадры глазами лейтенанта Вырубова: из шести пять!
[51] Документы. Отдел IV. Книга 3. Вып. 1. С. 34.
[52] Richard Hough. The Fleet That Had to Die. P. 171.