ВЛАДИМИР КАРПОВ: «В РАЗВЕДКУ ПО ОДНОМУ НЕ ХОДЯТ»
К столетию писателя
Великая Отечественная война (1941-1945) Герои России
27.07.2022 749
Время на чтение 5 минут
Фото: из открытых источников
28 июля исполняется 100 лет легендарному разведчику, Герою Советского Союза, писателю Владимиру Васильевичу Карпову (28.07.1922 — 18.01.2010)
Двадцать два года, как один день пролетели с нашей встречи в редакции «Роман-журнала XXI век», когда готовили к печати роман «Лихая судьба разведчика» Владимира Васильевича Карпова, снимали с ним пред печатью последние «вопросы», обсуждали иллюстрации… Он был для редакции не только легендарной личностью, но и родным человеком, с кем за чашкой чая легко делились сомнениями и радостями. Тогда и записали мы наш разговор, который предварял публикацию его романа. Сегодня, в дни празднования 100-летия Владимира Васильевича взгрустнулось и захотелось поделиться с читателями его пронзительных произведений тем нашим коротким, но памятным разговором…
– Владимир Васильевич, судьба героя вашего романа Ромашкина – это ваша судьба, или, в какой степени она ваша?
– Понимаете, писать о себе просто неприлично, да? Тема разведки связана с очень экстремальными ситуациями, когда человеку надо проявить смелость, находчивость, и писать о себе такое – неудобно. Поэтому я придумал Василия Ромашкина, который и совершал все подвиги. Вот пусть он за все это и отвечает (смеется).
– Но все разведоперации, описанные в романе – ваши?
– Все задания выполнял я. Их было, конечно, больше. Но многие задания были похожи друг на друга: добрались, разминировали, спустились в окоп, бахнули по башке пулеметчика, заткнули рот, притащили его к себе… На войне так бывало неоднократно. Все это описать – получится однообразно, неинтересно и скучно. Поэтому я отобрал наиболее интересные и разные эпизоды, которые и вошли в книгу. Конечно, это литература, и элементы литературной работы здесь есть – что-то я приукрасил, что-то придумал.
– Назвать ваш роман мемуарами нельзя…
– Нет, это не мемуары. Но самое главное к чему я стремился – показать работу разведчиков без преувеличения, без суперменства. Сейчас разведчиков сделали уже фокусниками – они всё могут, без парашюта с самолета прыгают… Делается это с коммерческой целью – чем диковинней приключения, тем больший тираж книжки разойдется. Такая чепуха мне была не нужна. Я сам все прошел, знаю, как это бывает в жизни.
– А сколько на вашем счету “языков”?
– Семьдесят девять. Но неправильно говорить, что это я их захватил. Потому что в разведку по одному не ходят, и я никогда один не ходил, и не такой уж я храбрец. Я участвовал в захвате семидесяти девяти “языков”. На каждом задании это было по-разному. Иногда я набрасывался на “языка” и нокаутировал (я все-таки был чемпионом Среднеазиатского округа по боксу). В иных случаях, я был в прикрытии, а брал “языка» кто-то другой.
В роман вошли далеко не все эпизоды. В разведке, как вы знаете, соблюдается секретность – 25 лет, 50 лет, а бывает “вечно». Ну, и из осторожности, чтобы никому не навредить, я переменил фамилии, страны, города, в общем, запутал действие. В первом издании романа, я уже до того всё запутал (смеется), что в конце романа главный герой, Ромашкин, погибает. Погибает нелепо, на улице… Но я получил сотни писем, приходили ко мне читатели… Женщина одна пришла в слезах: “Зачем вы убили Ромашкина, такой хороший человек?!” Мне и самому хотелось оставить Ромашкина в живых, тем более, что и материала для продолжения было много. Еще на одну книгу хватит. Поэтому, в новом издании, в новой редакции романа, я решил оставить Василия Ромашкина живым, он поступает в Литературный институт в семинар К. Паустовского. И тут уже зацепка на новую книгу. Я даже фамилии называю реальные – Юрий Бондарев, Расул Гамзатов, Майя Ганина. Мы все вместе учились. Наверное это правильно. Ведь так и было в жизни.
– В каких чинах вы закончили службу в разведке?
– Подполковником. Полковника я уже получил на строевой службе – командовал полком, служил в Каракумах, в Кушке. Помните поговорку: “Дальше Кушки не пошлют». А я там четыре года служил.
– А что сейчас пишете?
– На очереди книга, которая называется “Генералиссимус”. Нетрудно догадаться кому она посвящена. Много о Сталине написано, но какой он был, до сих пор непонятно. Есть две горы написанного – одна гора вся из патоки, другая, наоборот, вся черная. А вот между этими горами – проблема. Надо написать объективно, что я и хочу сделать. Не делать из Сталина величайшего полководца, но и не говорить, что он воевал по глобусу, как наболтал Хрущев, человек, который в военном деле ничего не понимал.
– У вас есть новые документы о Сталине?
– Много любопытного, интересного. Я ведь работал в архивах, в которые не каждый попадет. Четвертый год я уже работаю над книгой. Последних три месяца каждый день сидел с пяти утра до двенадцати ночи, уже голова набок падала. Мне врачи запретили работать, сказали, что я в предынфарктном состоянии. Ну, Бог даст, к Новому году закончу, и книга выйдет.
– Владимир Васильевич, вы дважды Герой Советского Союза…
– Тут отдельная история. Случилось так. На войне в разведке был неписаный закон: участвовал в захвате 25-30 языков» – представляли к званию Героя. Меня представили первый раз, когда у меня числилось 45 “языков”. Раньше не представляли, потому что я был “врагом народа”, “штрафником” и т.д. Но в тот раз звание мне не дали. Мне командир полка даже показал, как на моем представлении красным, “гневным” карандашом было написано: “Вы думаете, кого вы представляете?!» И красная размашистая подпись. Командир полка сказал тогда: “Мне еще и по телефону за тебя досталось». Второй раз представили меня за 65 “языков» и тоже не дали Героя, наградили орденом Красного Знамени. И в третий раз – за 79 «языков». Я уже был тяжело ранен, ходил глубоко в тыл по заданию командующего фронтом Черняховского. Мне потом “штабные» рассказывали, что Черняховский звонил в Москву и очень гневно требовал решить вопрос о присвоении мне звания Героя. А в это время, оказывается, Указ о представлении к званию Героя Советского Союза уже состоялся и был на пути в часть. Наверное, какое-то одно из трех представлений “сыграло”. Мне вручили Звезду Героя, я тут и про рану забыл. А оказывается, после разговора с Черняховским, нашли еще одно представление и еще раз меня наградили. Буквально через три недели решение пришло в часть. А в штабе решили, что решение пришло повторно, и говорят: “Да он уже получил, уже “обмывает” давно!” И положили под сукно. А когда мне отмечали семьдесят пять лет, писали обо мне очерки, статьи, в архиве нашли этот Указ. Оказывается, еще в 1944 году меня наградили второй звездой Героя. И только в марте этого года я об этом узнал. Председатель Совета ветеранов Говоров написал об этом Президенту. А там отвечают: “Сегодня дважды к званию Героя России не представляют”. И никаких официальных бумаг от правительства России или от Государственной Думы я так и не получил.
– Владимир Васильевич, завершая наш разговор, мы хотели бы поздравить вас с 55-летием Победы. Дай Бог вам долгих лет жизни, здоровья, сил! Дай Бог написать еще не одну книгу!
– Спасибо. Знаете, нас уже мало осталось. Наверное, не для праздничных дней такие вещи говорить, но… Недавно узнал – каждый месяц умирает два-три Героя Советского Союза… Уже как при артиллерийском обстреле: снаряды рвутся и впереди и сзади, попали мы в вилку. Ушли уже и те, кто моложе меня…
– Вас судьба хранит!
– Наверное, знаете, ведь в войну почти каждую ночь к немцам лазил, да и после войны воевал в разведке мирного времени. Все время воевал.
Беседовала Марина Ганичева