СКОРО ПУШКИНА ПОНИМАТЬ ПЕРЕСТАНЕМ
О фатальном засорении русского языка англицизмами, неологизмами и жаргоном
Александр Сергеевич Пушкин Русская школа ЕГЭ
26.07.2022 328
Время на чтение 11 минут
Фото: Из личного архива автора
Дорогие читатели, братья и сестры, граждане, господа и товарищи! Те из вас, кто следят за текущими моими публикациями в РНЛ о народном образовании в Российской Империи, возможно, обратили внимание на главу с подзаголовком «Упразднение народного языка предшествует упразднению народа» (РНЛ, 23.07.2022). Речь в ней идет о том, как направленными усилиями «прогрессивной общественности» был фактически лишен статуса народного языка наш церковнославянский язык. Заявленный уже в Переписи 1897 года просто языком культа. И умение читать и писать на нем не считалось даже признаком грамотности.Между тем, как показано в современных академических исследованиях, церковнославянский язык практически до самой революции 1917 года являлся «действующим» языком общения и письма многомилионного крестьянского субэтноса русского народа. Субэтноса, во многом олицетворявшем и духовно хранившем весь русский народ.
До событий февраля-октября 1917 года с этим языком в обязательном порядке все же знакомили и «образованную часть» русского общества – пусть и к большому ее неудовольствию. В народных же массах, повторим, церковнославянский язык продолжал оставаться не только «языком культа», но и языком общения. А церковные песнопения звучали даже в домашних условиях, особенно в праздничные дни, просто как любимые народом мелодии.
[В скобках заметим, что и долгие годы после революции эти песнопения продолжали петь «в узком кругу» люди, мягко говоря, далёкие от церковных кругов. Вот свидетельство Вячеслава Михайловича Молотова в беседе с Феликсом Чуевым:
«– Музыкальная у вас семья. Обучали вас? – Я обучался. На скрипке. – Даже Молотов… – Почему даже Молотов? Даже Сталин, даже Ворошилов и Молотов трое пели! Мы все трое были певчими в церкви. И Сталин, и Ворошилов, и я. В разных местах, конечно. Сталин – в Тбилиси, Ворошилов – в Луганске, я – в своем Нолинске. Это было не тогда, когда мы были в Политбюро, а гораздо раньше. (Смех.) Сталин неплохо пел. … – Пианино, когда немного выпьем. Ворошилов пел. У него хороший слух. Вот мы трое пели. “Да исправится молитва моя…” – и так далее. Очень хорошая музыка, пение церковное. – Есть очень красивые песни. – Очень красивые есть. И Чайковский писал музыку для церкви, ну и другие крупные композиторы. – Козловский пел. – Козловский, да. Еще бы, конечно. – Михайлов, бас наш. – Да, по-моему, Михайлов был то ли дьяконом, то ли протодьяконом» (Чуев Ф.И. Сорок бесед с Молотовым. Запись от 09.10.1975).
Однако эта «инерция империи» не могла длиться безконечно. И после официальных гонений, еще с ленинско-троцкистских времен церковнославянский язык был действительно «упразднён», перестал быть народным языком русского крестьянского субэтноса.
Но что характерно, вслед за народным церковнославянским языком оказался «упразднён», исчез с лица земли и сам этот субэтнос русского крестьянства – говорить о его существовании в настоящее время просто нелепо. Следствием исчезновения русского крестьянства как класса, стало и резкое сокращение численности самого русского народа. Многодетные семьи естественны только для «сельской местности» ‒ на земле лишних рук не бывает.
Сегодня «упразднению» уже всего русского этноса – всего русского народа – способствует успешно внедряемая либералами-западниками концепция городов «супер-полисов», где русское население – смотрите на Москву – превращается уже в реликтовое меньшинство. Допускаю, положение еще может спасти переход от мегаполисов к малоэтажным городкам, своего рода «одноэтажной России», как была «одноэтажной» Америка, описанная в 1930-х годах Ильфом и Петровым.
Понятно, что для такого перехода понадобятся титанические правительственные усилия. При условии, что у нас Божиим Промыслом возникнет правительство одновременно и патриотическое (необходимое условие), и достаточно авторитарное ‒ для того, чтобы принудительно, если понадобится, проводить патриотические устремления в массы.
Но все перечисленное может даже теоретически иметь место в том, и только в том случае, если будет для кого стараться. Если сохранится русский народ, как носитель пусть не культа, но хотя бы русской культуры. [Говорю всегда и везде, но повторю еще, что под «русским» и «русскостью» подразумеваю не пресловутые гены, ‒ да и существуют ли они, ‒ а исключительно состояние души. То, что происходит сейчас на землях Новороссии и Малороссии ясно это иллюстрирует].
Возвращаясь к русской культуре, подчеркну, опять же, очевидное, что в ее основе лежит русский язык, ‒ язык Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Достоевского, Лескова, Чехова, Блока, Булгакова… Язык великой русской литературы. Язык, находящийся сейчас на грани уничтожения.
Даже сейчас, когда с самого «верха» признаётся, что Россия ведёт войну с коллективным Западом за само своё существование, по той же Тверской, глядя на вывески, проходишь как по улице оккупированного города. Сплошные англо-американизмы или еще нечто европо-американо-нерусское. И никого не волнует!
А чему удивляться? По опросам 2009 года ВЦИОМ (Всероссийский центр изучения общественного мнения) ‒ 35% населения России НЕ ЧИТАЮТ КНИГ ВООБЩЕ! Практически те же цифры подтвердил опрос от июня 2021 года: «Почти треть россиян (30%) за год не прочла ни одной книги, следует из опроса ВЦИОМа. 44% прочитали от одной до пяти книг.
Только четверть россиян, отметили во ВЦИОМе, можно отнести к завзятым читателям, за год одолевшим больше пяти книг» (см. об этом, напр., Ведомости. 09 июня 2021; РБК. 09 июня 2021). Про любимых же авторов большинства и упоминать не буду – дабы рекламы не создавать.
Сын великого физика Петра Леонидовича Капицы, и сам выдающийся ученый доктор физ.-мат. наук Сергей Петрович Капица прокомментировал данные опроса 2009 года в интервью АиФ под названием «Россию превращают в страну дураков». Слова Сергея Капицы остаются актуальными и сейчас:
«Данные ВЦИОМ говорят о том, что мы, наконец, пришли к тому, к чему стремились все эти 15 лет, [с 1991-93 гг.] ‒ воспитали страну идиотов. Если Россия и дальше будет двигаться этим же курсом, то еще лет через десять не останется и тех, кто сегодня хотя бы изредка берёт в руки книгу. И мы получим страну, которой будет легче править, у которой будет легче высасывать природные богатства. Но будущего у этой страны нет! Именно эти слова я произносил пять лет назад на заседании правительства. Время идет, а процессы, которые ведут к деградации нации, никто даже не пытается понять и приостановить. У нас происходит полный разрыв слов и дел. Все говорят об инновациях, но при этом не делается ничего, чтобы эти лозунги начали осуществляться».
Всему этому мы обязаны и пресловутому ЕГЭ и «болон-к-ской системе» производства профессиональных потребителей, к чему так стремился министр образования и науки А.А. Фурсенко: «Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя».
Честно говоря, бóльшего комплимента советской системы образования из уст ее ненавистника, трудно и придумать. Возможно, именно потому Советский Союз в лучшие свои времена и нёс подспудно на своих плечах бремя православного Третьего Рима, что своей системой образования, может и не осознавая этого, посильно исполнял заповедь Христа: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный!»
Отец же наш Небесный, как известно из Символа Веры ‒ Творец: «Творец Неба и Земли, видимого всего и невидимого».
Отсюда, с математической ясностью следует, что задача «врага» противоположная – плодить на земле не творцов, а потребителей, способных только потре-блять. Слово-то само по себе двусмысленное.
И заявленная министром «образования и науки» цель нынешнего постсоветского образования ‒ «производство потребителей» – приобретает зловеще метафизический оттенок. На кого в конечном итоге работает это «министерство образования и науки» своей целенаправленной – а как ее иначе назвать ‒ политикой? И вообще соотношение названия этого учреждения с его реальными действиями вызывает прямые ассоциации с названиями соответствующих министерств в антиутопии Орвелла «1984».
В наши дни, когда и секретарь Совета безопасности Николай Патрушев, и глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, и Комитет Госдумы по науке и высшему образованию считают, что «Болонка» не дала России ничего хорошего и с ней пора расставаться, вызывает, как минимум удивление позиция главы Минобрнауки Валерия Фалькова. В мае он сказал, что пора возвращаться к отечественной системе образования, но уже в июне внезапно заявил, что ни о каком отказе от Болонской системы речи на самом деле не идет (подробнее см. материалы канала «Царьград»).
По личному знакомству со многими представителями подрастающего поколения могу констатировать, что чтение книг становится для них серьезно проблемой. Так, скажем, «Три мушкетера», которые мы знали если не наизусть, то близко к тексту, оказывается для них скучной книгой. Тяжело для многих из них восприятие «интеллектуального» хоть в какой-то степени кино.
Сознание учащейся молодежи становится дискретным, и в него с особой лёгкостью проникают с вездесущих компьютеров и айфонов те самые англицизмы, неологизмы и жаргонизмы. Что из всего этого с неизбежностью воспоследствует с печальным остроумием отразила автор «Вечерней Москвы» в кратком эссе «Это фиаско, братаны!», которое позволю себе воспроизвести целиком:
«В день родного языка, на минуту представим, как проблему его сохранения могли бы обсудить наши дети, с внедренными в них с детства неологизмами. Итак, представьте себе соответствующий доклад патриотического юного дарования на спонтанном собрании единомышленников, посвященном защите родного языка. Слово докладчику: ‒ Это, ребята, зашквар голимый – к родному языку без уважухи. Он же клевый. На нём Апчехов писал, а мы чо? Хейгеры? Или нас ваще это не парит? А чо агриться: мы фо рилзис юзаем язык и когда гамаем, и когда чилимся. Но движуха такая прет, что его колбасит. Целые баттлы разгораются, чтобы зачистить язык от чужого. Ведь не надо тупить: любое не наше слово язык хайпит. Англиканизм в нем – что фотобомбинг, когда ты делаешь себяшку, а потом на фотке рисуется чужая пачка. И поздняк кипешитъ, фото уже все равно стремное. Тоже и с языком. Мы и крутануться не успели а он – дратуте! – и жэсть, как скис! Каментов не хватит описать… И куда это может гоу, мы не шарим. И не забанить этот флуд, не стопорнуть. Но в этой теме мы сами лошары… Это фиаско, братаны! Пора собирать какую-то конфу по этому поводу, забить – не получицца. Спасибки за внимание. Синк эбаут ит!» (оригинал в «Вечерней Москве» от 21.02.2018, Ольга Кузьмина).
[Надо думать, в связи «с прогрессом» к Апчехову скоро добавится и Аспушкин…]
Откровенно признаюсь, большинство приведенных в этом тексте слов представляются мне загадочными терминами из языка современного племени «мумбо-юмбо», снабжённого электронными «девайсами». Хотя допускаю, что скажем, «гамаем» означает «играем», от искаженного прочтения слова «game» ‒ «игра».
Но даже не в этом дело. Дело в том, что здесь не очень даже сгущены краски: я не понимаю «без перевода» огромный процент слов, которые доходят до меня с экранов интернета, все эти «кэшбеки», «каршеринги», «фейки», «тайм-менеджменты» и прочие, коим, как бесам, несть числа.
Да что там «с экранов»! Прохожу как-то мимо стенда у здания нашей районной управы. Вполне патриотически оформленного стенда – с местным гербом с двумя скрещенными драгунскими шашками. И среди объявлений вижу заметку с названием «Как защититься от фишинга». Начинаешь чувствовать себя как не в своей стране.
[И в то же время, вроде как бы со стороны отечественного языка, идёт невиданное в России нашествие ненормативной лексики, того самого «русского мата». Причём, идёт даже в публичном пространстве, и за свободу этого нашествия выступает «творческая интеллигенция», стоит хоть немного наступить ей на хвост. Об этой стороне невидимой войны против России и ее народа замечательно написал в своей книге «Правда о русском мате» военный моряк и воин духовный ‒ митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан (Баданин):
«Что же такое, собственно, есть мат? Мат с духовной точки зрения – это есть антимолитва. Через матерные слова происходит поклонения “князю тьмы” и, как следствие, человек отступает от Бога. При этом человек, конечно же, чувствует эту черную энергию, и она его возбуждает. Матерящийся притягивает силы зла и доверяется им. Эта разрушительная энергия обладает способностью вызывать в человеке привыкание, зависимость наподобие наркотической. Привычка к мату во многом носит характер зависимости от наркотического вещества: человек уже не может жить без этой подпитки, но плата за этот допинг непомерно велика – он лишает себя помощи Божьей» (Епископ Митрофан (Баданин). Правда о русском мате. – Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2016. С. 14-15. См. также одноименную публикацию в РНЛ от 11.12.2018). Там же см. замечательную статью уважаемого и любимого нами Владимира Крупина «Уголовники в русском языке. О книге «50 смертных грехов в русском языке» (РНЛ 19.07.2022).
И это во время, напомню, текущей, хотя и не объявленной пока войны с тем самым «коллективным Западом». Ценой проигрыша в которой будет окончательное уничтожение России и русской цивилизации.
Не надо строить иллюзий! Чуть-чуть войны не выигрываются. В этих условиях то, что происходило и продолжает происходить с нашим языком и образованием, кроме как вредительством с заранее обдуманным намерением назвать нельзя.
И караться такое вредительство должно по законам военного времени. Если мы не хотим, чтобы наше время закончилось от слова «вообще».
Повторю: «Упразднение народного языка предшествует упразднению народа». Отступать нам некуда и нельзя!
Честь имею.
Борис Глебович Галенин, военный историк