МЕТЕЛЬ
СКОПЦОВ А.Ф.
(фамилия, имена участников события и название местности изменены)
Что такое настоящая метель в феврале – знают только сибиряки. Меня она угнетала, вроде и крепких морозов уже нет, но снег, гонимый ветром, стелется над землей, наметая сугробы, сечет лицо, рвет полы одежды.
23 февраля – один из моих любимых праздников и хоть к тому времени я в армии еще не служил, но имея казачьи корни, с почтением относился к людям служивым, был воспитан на рассказах отца, его братьев и друзей о войне, о солдатской жизни и поэтому внутренне был готов к военной службе, а уж праздник этот отмечал всегда.
День был не только праздничный, но еще и воскресный, прошел он тихо, как говорится «у телевизора». Однако под вечер позвонил дежурный по отделу милиции Солдатов и с тоскливой иронией в голосе сообщил, что праздник окончен и нужно ехать на происшествие с трупом.
Милицейский «Газик» с трудом переваливался через сугробы, покрывшие дорогу, и часто приходилось мне и Солдатову становиться тяглово-толкающей силой, пока мы не одолели 30 километров, разделявших райцентр от поселка Ново-Иглово, где было совершено преступление. Поскольку связь с поселком была только по рации, из-за плохой погоды сообщение было принято нечеткое и в пути мы знали, что убит ребенок – девочка лет 9-ти, кто она и кто убийца мы не знали.
«Газик» подъехал к сельсовету, где, несмотря на позднее время и праздничный день, толпился народ. Тут же, в кабинете председателя, мы устроили небольшую «оперативку», на которой местный участковый Сухарев, мужик богатырского роста и толковый работник, но страдавший в тот день жесточайшим гриппом с высокой температурой, доложил обстановку.
Было известно, что в семье Кривцовых праздник справляли три дня. Супруги Кривцовы пригласили жившего в соседней квартире их одноэтажного дома Носова Виктора – недавно отслужившего армию. Вся троица была приезжая, из разных регионов они прикатили на заработки и устроились на лесозаготовительном пункте, который обеспечил их жильем по местным рамкам вполне нормальным.
У Кривцовых были дети – девочка 10 лет и мальчик 3 лет, Носов недавно женился, но жена к нему из Ставрополья еще не приехала. Все трое были обычными людьми, без криминального прошлого, Носов к тому же отслужил срочную службу во внутренних войсках МВД. Выпить они любили, но работали не хуже других приезжих. А тут перед праздником выдали премию, и вся троица загуляла. На третий день слегка протрезвевшие родители хватились своих детей, но они исчезли вместе с соседом. Раньше Виктор часто приглашал детей к себе, угощал их пряниками, конфетами, играл с ними.
Кривцовы стали стучать в соседнюю квартиру, но им ни кто не открыл, хотя там слышалась какая-то возня, затем раздался звон разбитого стекла. Вызвали участкового, председателя сельсовета, взломали дверь. В полупустой холостяцкой квартире на полу кухни лежала девочка с перерезанным горлом, труп был еще теплым, рядом лежал окровавленный топор. Мальчика ни где не было, не было и хозяина квартиры, а в соседней комнате была выбита оконная рама.
С места происшествия до нашего приезда были все удалены, но такую же картину застали и мы, приступив к осмотру.
Судя по следам крови, убийство было совершено там же где лежал труп девочки, но на углу кухонной печи были также следы крови с брызгами во все стороны, хотя на теле ребенка кроме рубленой раны на шее не было других повреждений.
Окно в комнате было выбито наружу, осколки стекла рассыпаны на снегу, а через сугробы шла к дороге заметаемая снегом дорожка человеческих следов, через 10 метров она исчезала полностью.
Если мальчик был в квартире, то преступник мог его забрать с собой, чтобы прикрываться им как заложником. В том, что к убийству причастен Носов, мы почти не сомневались.
Осмотр был почти закончен, когда из-под пола послышался странный звук, напоминающий скуление щенка. В подполе, куда мы до этого не заглядывали (поскольку на его крышке лежал труп девочки), был обнаружен мальчик, на шее которого тугим узлом затянут шарф, а на правой околовисочной части его головы было вдавленное повреждение черепа, что объясняло происхождение кровавых пятен на углу печки.
Мальчика срочно в сопровождении местного фельдшера отправили на лесовозе в райцентр в больницу.
Когда я закончил оформление протокола осмотра, мы стали с Сухаревым, Солдатовым, и председателем сельсовета обсуждать сложившуюся обстановку. Было ясно, что на свободе опасный преступник – молодой физически крепкий парень (неизвестно кем он проходил службу во внутренних войсках) и брать его нужно немедленно, поскольку местность таежная и почти у каждого мужчины есть легальное или нелегальное огнестрельное оружие. Мог быть вооружен и Носов, хотя участковый такими сведениями не располагал.
Из поселка вела только одна дорога в райцентр, по моей просьбе (переданной по рации) её должны блокировать работники милиции на въезде в райцентр. Больше дорог нет, вокруг лес, снежный покров достигает полутора метров.
Сам поселок имел одну улицу и на окраинах одинокие дома, часть которых была не заселена. Несмотря на позднее время (было около 2 часов ночи), мы по местному радио оповестили жителей поселка о преступлении и предложили всем проверить свои надворные постройки чердаки и погреба, предупредив, что преступник опасен, может быть вооружен, а потому каждому, у кого есть охотничьи ружья, необходимо иметь их при себе.
Сколотив три группы из наиболее сознательных вооруженных местных мужиков, мы также приняли участие в проверке пустующих домов, и только Сухарев, которого температура валила с ног, отдав мне свой табельный пистоле, прилег в сельсовете у телефона, чтобы быть на связи.
Конечно, я мог не принимать личного участия в розыске Носова, а только координировать деятельность поисковых групп, что было позволительно для следователя прокуратуры, но не хотелось выглядеть трусом, да и по молодости лет влекла романтика реальной опасности.
В 4-м часу, валясь с ног от усталости, все участники поиска, вдоволь налазившись по снежным сугробам, собрались в сельсовете. Пришли к выводу, что Носов либо хорошо спрятался в самом поселке, либо рискнул податься в лес.
Тут-то один из местных мужиков пригласил в кабинет председателя приезжего парня – работника лесозаготовительного пункта, который был явно с похмелья, но твердо стоял на ногах и поведал нам, что вчера, ближе к вечеру, к нему в общежитие приходил Носов (с которым прежде они жили в одной комнате), сказал, что кого-то убил и ему нужно скрыться. Носов взял в комнате кухонный нож и, уходя, обещал еще вернуться.
Парень признался, что не придал значения словам Носова, поскольку изрядно выпил в тот день и лишь когда услышал наше объявление по радио, понял, что Носов не шутил.
Поскольку рассвет наступал поздно, понимая, что темнота работает на преступника, мы решили устроить засады в общежитии и в клубе. Эти места нам показались наиболее приемлемыми для появления там Носова. Однако местные мужики заявили, что идут по домам, поскольку утром всем на работу, а они еще не спали.
В клубе с одним из добровольцев засел Солдатов, мне и шоферу-милиционеру Тавлаеву выпала доля дежурить в общежитии.
Парня, к которому приходил Носов мы оставили в сельсовете, под присмотром участкового.
В общежитии Тавлаев устроился в кладовой в конце коридора, а я в комнате, где раньше жил и куда накануне заходил Носов. Понимая, что могу уснуть от усталости, я прислонил под наклоном к входной двери стул, с расчетом, если её откроют, стул упадет и загремит. Сам же я сел на одну из двух кроватей напротив окна, положив руку с пистолетом на одеяло. Таким образом, я контролировал дверь и окно, за которым была ночь, только снег слегка отсвечивал и завывала вьюга.
Не знаю сколько времени прошло, в сон меня тянуло неодолимо и по-видимому я задремал. Очнулся от какой-то смутной тревоги и оцепенел. В окно ярко светила луна, а к стеклу приложив к нему ладони, припал лицом человек, который пристально меня рассматривал. Поскольку луна светила за его спиной, я не мог видеть лица этого человека, но сомнений не оставалось – это мог быть только Носов. Он, очевидно, прежде чем войти, решил проверить, кто находится в комнате и буквально сверлил меня своими невидимыми для меня глазами.
Оцепенение длилось недолго, я схватился за пистолет. До окна было около трех метров, и я бы не промахнулся, но в голове возникли сомнения: «А вдруг это не Носов? А вдруг я его убью и превышу пределы необходимой обороны?». Мелькнула мысль: «Стрелять над головой!». Однако силуэт метнулся вниз и в сторону, растворившись за окном. Я выскочил в коридор и криком стал звать Тавлаева. Тот выбежал из кладовой, что-то там громко опрокинув. Сбивчиво объяснил ему ситуацию и оба мы выбежали на крыльцо. Вокруг ни души и метель улеглась. Тавлаев крикнул: «Стой, стреляю!» и выстрелил в воздух два раза подряд. Тишина. Ни какого шевеления вокруг. Подбежали к окну. Рядом несколько следов, все ведут к дровянику. Обследовали дровяник — ни кого!
От выстрелов заливисто залаяли во дворах многочисленные собаки, в домах стал загораться свет, кое-где послышались скрип калиток, людские голоса. В общежитии тоже в окнах загораться свет, заспанные обитатели выглядывали в окна, из дверей. Кашляющий, запыхавшийся прибежал Сухарев, затем пришел Солдатов. Бегло осмотрели всю прилегающую местность и ни кого не обнаружили. Рядом был лес и если Носов приходил он мог рвануть туда. Пускать за ним собаку было бесполезно, местные лайки натасканы только на зверя и на птицу, да и следов явных мы не обнаружили.
В сельсовете я рассказал ребятам подробно о том, как видел силуэт человека в окне, о своем намерении стрелять и о сомнениях на этот счет. Солдатов хмыкнув, сказав, что нужно было стрелять, а Сухарев наоборот возразил против этого (пистолет был закреплен за ним).
Решили прямо на стульях поспать пару часов, а затем звонить в райцентр, вызывать подкрепление, вертолет, собаку и продолжать поиск Носова.
Разбудил нас председатель сельсовета и сказал, что Носов повесился в конторе лесозаготовительного пункта, которая находится в 2-х километрах от поселка в лесу и которую ночью местные мужики осматривали, но засаду там мы не оставляли.
Труп был свежий, висел он на брючном ремне, прикрепленном к печной задвижке, и обнаружила его уборщица, пришедшая утром топить печи в конторе. Все-таки видно я спугнул Носова, он, убежав в лес, вышел к конторе, где и вынес сам себе приговор. Ни какого сочувствия к нему мы не испытывали, нам уже сообщили, что мальчик по дороге в больницу помер. Чем помешали дети этому извергу, осталось загадкой.
СКОПЦОВ А.Ф.