«НАШЕ ВХОЖДЕНИЕ В СИРИЮ БЫЛО СВОЕВРЕМЕННЫМ И ПРАВИЛЬНЫМ»
К пятилетию начала военной операции российских Вооруженных Сил в Сирийской Арабской Республике
01.10.2020 180
Что мы имеем на сегодня? Главное – ИГИЛ (Организация, запрещенная в России. — РНЛ) окончательно разгромлена. Более того, можно со всей уверенностью говорить о том, что всему международному террористическому подполью нанесён существенный урон, нарушены финансовая подпитка организаций и система их ресурсного обеспечения. Ещё один ключевой аспект состоит в том, что результативные действия Вооружённых Сил России в Сирии поставили надёжный заслон на пути дальнейшего расширения деятельности террористических группировок, особенно на соседние территории».
Свою оценку сирийской кампании России дал в телефонном интервью «Русской народной линии» генерал-полковник, президент Академии геополитических проблем Леонид Григорьевич Ивашов:
Я считал и считаю, что мы вошли правильно, и организация нашего вхождения в конфликт прошла на высшем уровне. Хотелось, чтобы и другие вопросы так решались.
Путин выступает на Генеральной Ассамблее ООН и там дает оценку и делает намёк. В это время от Башара Асада везут письмо-просьбу-предложение с тем, чтобы российские войска пришли в Сирию. Всё это делается на законном, международно-правовом уровне. Дальше Путин возвращается, собирает Совет Федерации и даёт добро. А самолёты уже в воздухе. Впервые наши действия были проведены с такой четкостью. Наши ВКС вошли туда своевременно, потому что прошла бы неделя-две, трудно точно сказать, но Дамаск бы пал. Поэтому наше вхождение было своевременным и правильным.
Когда война развернулась, я туда летал, мы подготовили большие предложения по четырём этапам этой войны. Я проинформировал и Башара Асада, и руководство о том, что это внешняя агрессия. Но, мне кажется, в России нужно было раньше осознать и выявить, кто запустил эту агрессию, и раньше принять меры. Я не говорю про участие, но нужно было срочно помочь Сирии вооружением и подготовить специалистов высокотехнологических комплексов, особенно средства противовоздушной обороны. Нужно было принять заранее упреждающие меры. Но для этого было необходимо политическое решение, и армия бы справилась.
Еще один негативный момент, и он будет сказываться — это ряд компромиссов, которые допускала наша российская сторона, идя на уступки американцам и туркам. Мне очень не нравилось, когда спланирована какая-то совместная наступательная операция российских и сирийских правительственных сил. Ночью звонил госсекретарь США господин Керри Сергею Лаврову, и операцию останавливали. Предлагал посмотреть, т.к. Керри обещал дополнительные переговоры и т.д. Образовывалась пауза, когда боевики, турецкие и другие войска, американский спецназ проводили перегруппировки, террористы выводили свои силы в более безопасные районы и т.д. Это мне не нравилось.
Следующим моментом были опять же наши политико-дипломатические уступки. Мы, уже переломив ситуацию, разгромив основные силы террористов, вели ограниченные военные действия, разрешая американцам и туркам иметь свои зоны. Т.е. и сами там присутствовали, и подконтрольные им террористические группировки оставались, и мы с этим мирились. Так нельзя. Наоборот: нас, военных командиров, учили, что на том направлении, где обозначился тактический успех, надо наращивать силы и развивать тактический успех оперативно и стратегически, т.е. после окончания войны. Тут я бы военных не обвинял. Более настойчиво нужно было Генеральному штабу и Министерству обороны продвигать такие решения и наращивать силы. Мы взяли такие обязательства, никто нас к этому не принуждал, что будут задействованы только ВКС, таким извинительным тоном. Это был грубейший просчёт.
Такие войны, когда мы всё ограничиваем себя, идём на какие-то компромиссы, затягиваются, и дальше мы получаем геополитический и внутриполитический ущерб. Люди недовольны этой войной, и таковых в России становится всё больше и больше. Мы несём расходы, а, главное, мы теряем людей. А там — лучшие люди России.
Поэтому и сейчас: кому мы давали обязательства? Международное право не запрещает вводить на территорию государства, которое приглашает нас принять участие в отражении атаки, агрессии, любые меры. Поэтому война будет затягиваться, и мы будем терпеть и уже терпим политические и геополитические поражения.
С помощью той же Турции идет война между Арменией и Азербайджаном. Я убеждён, что инициировала эту войну Турция. А если бы она потерпела в Сирии поражение, если бы она видела позицию России, что Россия действует в рамках международного права, но действует решительно, наступательно, то здесь бы войны этой не случилось и многого бы не случилось.
Не попали бы мы в этот провальный проект «Турецкий поток», потому что нас Турция подцепила на крючок и атомной станцией, и этим турецким потоком. Мы сегодня ждём участия от турок. Закроют они нам Босфор и Дарданеллы или нет? Как они будут вести себя на Чёрном море — дружественно, или примут американскую позицию и будут агрессивны? Где ещё турки захотят поживиться после Армении?
Идея Великого Турана на новом этапе цивилизационного строительства никуда не исчезла. Они хотят создать тюркскую цивилизацию. И даже когда турки станут лидером суннитского мира, мы получим совершенно другую ситуацию.
Так что я одобряю действия наших военных, Министерства обороны, Генштаба. Но на политические ограничения нужно реагировать осторожно, потому что это война может затянуться навечно. А это то, что хотят наши оппоненты, — чтобы Россия была втянута в ряд конфликтов, ослабляла свои военные силы, теряла экономический и политический авторитет.