ВЛАДИМИР СЕМЕНКО: СОБЫТИЯ В ТВЕРИ МОГУТ СТАТЬ НАЧАЛОМ КАЧЕСТВЕННО НОВОГО, ОРГАНИЗОВАННОГО КОНСЕРВАТИВНОГО ДВИЖЕНИЯ В РПЦ
Данный персонаж хорошо известен нашей православной общественности, хотя бы по тому скандалу, который произошел с участием его адептов еще в 1997 году, где к несогласному с деятельностью неообновленцев священнику Михаилу Дубовицкому было применено грубое насилие в алтаре с элементами карательной психиатрии. Про его модернистское богословие с тех пор написано немало, и сегодняшний опыт показывает, что эти работы и спустя годы остаются более чем востребованными и актуальными.
Вначале напомним читателю основную канву тех давних событий. Отец Михаил Дубовицкий был вторым священником в храме Успения Божией Матери в Печатниках, где настоятелем служил свящ. Г. Кочетков. В момент, когда он в очередной раз позволил себе высказать несогласие с модернистской ломкой богослужения и его русификацией, которая практиковалась в том храме, настоятель приказал вызвать скорую психиатрическую помощь, и с помощью одной из «прихожанок» Кочеткова, выдававшей себя за опытного психиатра, священник-ревнитель был госпитализирован с диагнозом «острый приступ шизофрении»… После того, как священноначалие разобралось в ситуации, свящ. Георгий Кочетков был запрещен в священнослужении. За три года, что он пробыл под запретом, никаких следов покаяния им проявлено не было; однако в силу беспрецедентного давления, оказанного на патриарха Алексия II с помощью либеральной прессы, разного рода приближенных Ельцина, а также иностранных дипломатов (в частности, тогдашнего госсекретаря США Мадлен Олбрайт), запрет в итоге был снят, и «виновник торжества» был просто отправлен за штат. Эта история наглядно демонстрирует, какова подлинная цена всех рассуждений Кочеткова и его присных о «свободе» и тому подобных возвышенных материях.
Параллельно развивалась история с богословским разбором многочисленных еретических лжеучений Кочеткова, для чего была создана рабочая группа Синодальной Богословской комиссии РПЦ во главе с прот. Сергием Правдолюбовым, в которую входил также целый ряд известных и авторитетных в нашей Церкви богословов, таких, как, например П.Ю. Малков, о. Максим Козлов, о. Олег Давыденков и др. Это было более чем своевременно, поскольку, помимо своей разрушительной практической деятельности, новоявленный харизмат «отметился» еще целым букетом всевозможных ересей. В своем заключении комиссия сделала следующие выводы:
1. В своем учении священник Георгий Кочетков отступает от Православия, так как его вероучительная система не соответствует догматическому учению Православной Церкви, утвержденному Вселенскими Соборами и заключенному в форму, смысл и содержание Никео-Цареградского Символа веры. Свящ. Георгий Кочетков отступает не только от Святого Православия, но и от учения большинства других христианских конфессий, в которых Христос признается Сыном Божиим, воплотившимся от Пречистой Девы Марии и ставшим Человеком, тогда как у свящ. Георгия Кочеткова человек Иисус из Назарета становится Сыном Божиим по усыновлению. Непризнание Господа нашего Иисуса Христа Сыном Божиим, «Единосущным Отцу», а Святого Духа Господом, Лицом Святой Троицы, Единосущной и Нераздельной, также делает вероучение свящ. Георгия Кочеткова неправославным.
2. Святоотеческое наследие в книгах свящ. Георгия Кочеткова либо остается невостребованным, либо подвергается критике.
3. Вековые традиции Русской Православной Церкви, дух ее пастырского служения, сокровища литургической жизни, школа духовного возрастания, несомненно, чужды свящ. Георгию Кочеткову и его последователям. В его богословской системе, организации пастырского служения, литургической жизни его общин неизменно прослеживается влияние, с одной стороны, рационализма, с другой – ложного харизматизма, свойственных различным направлениям протестантизма».
Полный текст заключения см. здесь. Каждый, кто внимательно вчитается в текст этого вполне безупречного богословского анализа, поймет, что перед нами законченный нераскаянный ересиарх, и проблема заключается лишь в том, чтобы оформить данные выводы с помощью очевидного канонического решения.
После этого дело было передано по инстанциям на рассмотрение Президиума СБК. Вопреки широко распространяемой клевете кочетковцев о том, что якобы «настоящие богословы» из СБК каким-то образом «дезавуировали» заключение рабочей группы, в действительности Президиум принял бóльшую часть пунктов этого заключения, хотя и несколько смягчил некоторые из них. Для того чтобы понять, насколько нагло лгут приверженцы кочетковской группировки, достаточно ознакомиться с сопоставительным анализом обоих заключений. Суть в том, что ни в одном из них не шла речь о том, что учение свящ. Кочеткова в принципе православно. Вся дискуссия сводилась, по сути, лишь к обсуждению вопроса о том, являются ли неправославные формулировки Кочеткова его сознательным лжеучением, либо здесь можно говорить лишь о небывалой, просто вопиющей неточности и непроясненности его мышления. (В итоге большая комиссия, учитывая якобы покаянные признания Кочеткова и его клятвенные заверения в приверженности Православию, склонилась к последнему варианту). Тем не менее ее итоговое Заключение, в котором перечислялись лжеучения Кочеткова, включает 10 пунктов! В своих выводах президиум СБК совершенно ясно высказался о неправомыслии большого и малого катехизисов свящ. Кочеткова, а также его диссертации и запретил распространять и использовать их. (Что впоследствии было им неоднократно нарушено). При этом необходимо подчеркнуть, что вся эта история сопровождалась бурной медиакампанией, по сути – настоящей травлей православных ревнителей и священноначалия, обвиненных в преследовании «прогрессивной общины». (Точно так же светские и церковные либералы ведут себя и сегодня).
За прошедшие годы новоявленный ересиарх Кочетков развил необычайно бурную активность. Он постоянно разъезжает по России и другим странам, везде основывая свои т.н. «общины», и, несмотря на свой «заштатный» статус, прекрасно чувствует себя в Новодевичьем монастыре, под прикрытием митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. Там, в Новодевичьем монастыре, адептами воинствующего неореформатора, в частности, и была опробована примененная сейчас в Твери технология вытеснения из храма традиционных прихожан и запугивания остальных. Такие своего рода кукушата от православия… Развивает бурную деятельность также основанный Кочетковым т.н. «Свято-Филаретовский институт» – настоящая кузница неообновленческих модернистских кадров.
Таким образом, перед нами не жалкая немногочисленная кучка каких-то чудаков, а очень хорошо организованная, довольно многочисленная, тесно сплоченная группировка единомышленников, действующая по всем основным направлениям. И притом, что ее лидер не раз прямо, в недопустимо хамской и негативной форме высказывался не об отдельных епископах, а об институте епископата в целом (без которого Церковь, как известно, существовать не может), эта группировка существует не отдельно, как секта, а тесно инкорпорирована в структуры нашей Церкви и внедряется в них все глубже, все шире распространяя свое влияние. Именно поэтому автору этих строк и не нравится термин «секта» в применении ко всей этой системе. Перед нами не классическая секта, существующая сама по себе, а, как мы уже указали выше, квазицерковная модернистская группировка с неохаризматическим уклоном, представляющая смертельную угрозу для всей нашей Церкви в целом. По сути, если принять во внимание отношение Кочеткова к епископату в принципе, здесь приходится говорить о формируемой структуре пресвитерианской «церкви» в недрах Церкви епископальной. Следует отметить, что адепты Кочеткова, выпускники его «Свято-Филаретовскгого института» и курсов катехизаторов, активно рукополагаются в священный сан, по сути, по всей канонической территории РПЦ. И это притом, что явно сектантские черты в деятельности группировки, несомненно, присутствуют, Об этом, например, свидетельствует то более важное по сравнению с Евхаристией значение, которое адепты свящ. Кочеткова придают своим внутреобщинным «агапам», т.н. «трапезам любви».
Подчеркнем еще раз: по нашему глубокому убеждению, серьезная, фундаментальная опасность кочетковщины – не столько в том, что это сообщество сектантского типа, сколько в том, что оно внедрено, инкорпорировано внутрь церковной институции; цель Кочеткова и К° – не просто в том, чтобы привлекать все новых и новых адептов, но прежде всего в том, чтобы выдать эту свою деятельность за чисто церковное «миссионерство». В то время, как даже хлысты в свое время существовали, так сказать, параллельно, не смешивая свои радения с церковно-приходской жизнью. А то, что богословский рационализм группировки идет рука об руку с «неохаризматическими» чертами, вполне естественно. Крайности в уклонении от истинной веры всегда «уравновешивают» друг друга.
И вот простые православные люди в Тверской митрополии, священники и миряне, вдруг (думаю, совсем неожиданно для церковных и светских «верхов») смогли организовать очень грамотное, канонически безупречное, сугубо церковное сопротивление кочетковщине в рамках одной отдельно взятой епархии.
Поскольку, как мы сказали выше, Кочетков и его ближайшие сподвижники, не особо афишируя свою деятельность, все последние годы занимаются тем, что везде основывают свои общины, рано или поздно эта их активность должна была оказаться засвеченной в информационном поле. В данном случае этому помог митрополит Тверской и Кашинский Савва, сравнительно недавно назначенный на Тверскую кафедру, который вдруг стал оказывать практически открытую и явную поддержку этой столь сомнительной с богословской и церковно-канонической точки зрения группировке. Основной процесс коснулся попыток русификации богослужения, чем давно уже занимаются кочетковцы.
Пока речь шла лишь об одном тверском храме, где окормляются сторонники печально известного модерниста, традиционные прихожане и священники сдержанно молчали, пытаясь смиряться. Однако когда процесс затронул и кафедральный Воскресенский собор Твери, из которого вдруг оказались убраны наиболее авторитетные духовники, популярные в церковном народе, и сам митрополит стал сослужить с кочетковцами (что породило в народе мнение о попытке явочным порядком захватить главный собор города, ныне опровергаемое официальными представителями митрополии), ситуация стала выходить из-под контроля, и события приняли явно конфликтный характер. Он был лишь усугублен тогда, когда кочетковское «братство» анонсировало проведение в городе некой «научно-богословской конференции», якобы всего лишь посвященной истории братского движения в России, а на самом деле имеющей целью продвижение и апологию церковного модернизма в собственном исполнении.
Много раз в последние годы, в новейшей истории нашей Церкви модернистам удавалось предстать в роли церковного «мейнстрима», а своих оппонентов (представляющих как раз церковно-консервативное большинство) представить в роли «сектантов», «раскольников, противостоящих священноначалию». Однако в данном случае, что называется, нашла коса на камень. Православные тверичи для начала создали свой ютуб-канал «Тверской прихожанин», на котором стали размещать информационные материалы о событиях в Тверии разъяснять свою позицию в противостоянии кочетковцам и их богослужебным реформам.
Затем, когда истерическая кампания либералов в защиту кочетковщины уже вовсю набирала обороты, произошло совсем неожиданное для сегодняшних обновленцев: тверские прихожане (естественно, заручившись благословением своих священников) написали очень грамотное (и, повторяем, канонически безупречное), очень церковное по духу официальное письмо на имя патриарха Кирилла с жалобой на действия своего митрополита и отправили его по назначению.
Вместо того, чтобы начать движение в сторону раскола (на что, видимо, надеялись либералы), православные тверичане стали действовать строго в духе святых канонов. Все попытки разных заинтересованных лиц как-то маргинализировать, радикализировать этот стихийный протест консервативного церковного большинства против неообновленцев благополучно провалились. Напротив, те, кто интриговал против православных ревнителей, были уличены ими в манипуляциях и противоканонических действиях. Судя по всему, такие грамотные действия тверских ревнителей привели к тому, что митрополит Савва после весьма вероятного совета с патриархом Кириллом был вынужден отказаться от прямой, открытой поддержки кочетковской группировки и провести достаточно открытую встречу с мирянами своей митрополии, на которой, при всех реверансах в сторону обновленцев, все же пообещал не проводить впредь непродуманных богослужебных реформ.
Если бы я был на той встрече, то задал бы Его Высокопреосвященству простой вопрос: даже если вести речь о каких-то реформах, то почему же не соблюдается необходимая процедура, почему те или иные планы богослужебных реформ на официальном уровне не подвергаются рецепции церковной полноты, почему они не обсуждаются на приходских и епархиальных собраниях, вместо чего делается попытка начать их осуществление с опорой лишь на одну из имеющихся в городе приходских общин? Ведь слова патриарха Кирилла о допустимости литургических экспериментов, связанных с той или иной степенью русификации богослужения, были сказаны им на Епархиальном собрании Московской городской епархии, непосредственно подчиненной патриарху, а не на Архиерейском или Поместном Соборе всей Церкви! (Кстати, среди московских клириков особой тяги к такого рода экспериментам вроде бы пока не замечено?)
Подводя некоторые предварительные итоги своим действиям, тверичи откровенно (и абсолютно правильно!) указывали, что своей главной заслугой они считают, во-первых, то, что удалось избежать радикализации протеста, серьезного раскола и, ни больше ни меньше – прямого насилия. Второй своей заслугой (что тоже верно) они считают то, что удалось пойти по пути исключительно грамотных действий сугубо канонического характера, при этом повышая уровень правосознания церковных масс. В-третьих, они отмечают, что им на данный момент удалось фактически заблокировать нашествие кочетковщины и богослужебных реформ у себя в епархии, не преступая грань канонически допустимых действий. И, добавим, показать хороший пример другим православным людям, которые вполне могут оказаться в подобной ситуации. При этом и всем архиереям придется теперь задуматься о том, что поддержка неообновленческих движений в своих епархиях может встретить довольно жесткое и бескомпромиссное, но при этом очень грамотное противодействие православного народа.
Итак, на сегодняшний день кавалерийский наскок неообновленцев в Твери вроде бы пока удалось отбить. Хотя ясно, что о благополучном конце всей эпопеи говорить не приходится. Ведь кочетковские общины никуда не делись, и смертельная опасность, которую они несут в себе для нашей Церкви, продолжает нам угрожать.
События в Твери могут стать весьма знаковым и очень важным рубежом в новейшей истории нашей Церкви. Ибо там простые люди продемонстрировали сильную волю к сопротивлению реформировать традиционное православное богослужение, каноническую и богословскую грамотность, а также (что самое главное) то, что вытолкнуть их в раскол, на маргинальную обочину вряд ли удастся. Теперь остается лишь уповать на то, что и наши высокие иерархи, наконец, осознают, что опираться на церковных либералов (как бы те не уверяли их в личной преданности) – значит, в конечном счете, говоря по простому, рыть могилу и себе и всем нам. И что другого пути, кроме как прислушиваться к голосу консервативного церковного большинства, православного народа, для них не существует